В первой записи решил просто извиниться за свой английский, клянусь впредь больше этого не делать. Почему написал - не знаю, просто вставило что-то, вот и написал.

Нашел еще одну интересную запись в интернете, решил поделиться


Если сегодня с утра Вы проснулись здоровым – Вы счастливее, чем 1 миллион человек, которые не доживут до следующей недели.
Если Вы никогда не пережили войну, тюремное заключение, пыток или голод – Вы счастливее, чем 500 миллионов человек в этом мире.
Если в Вашем холодильнике есть еда, Вы одеты и обуты, у Вас есть крыша над головой и постель – Вы богаче, чем 75% людей в этом мире.
Если у Вас есть счет в банке, деньги в кошельке и немного мелочи в копилке – Вы принадлежите к 8% обеспеченных людей в этом мире.
Если Вы читаете это – Вы не принадлежите к тем 2 миллиардам людей, которые не умеют читать.

А закат уже кажется паянный,
пряным запахом твоих волос.
И кружится прячась пламя,по
верхушкам кудрявых берез
Мы одни, с нами только грезы,
твои губы,твои глаза
Жаль,что это всего лишь грезы
жаль того,что тебе не сказал

…У него необычный, как будто с печатью прошлого, ник-name; и аватарк с изображением парящего между небом и землей ангела. Вероятно, еще не падшего, иначе бы не горел день за днем на костре собственных сомнений. Он возник из ниоткуда: как ниспосланный свыше бестелесный дух. И не со страшными пророчествами о начале «конца времен» постучался он ко мне в столь глухой полуночный час, а с откровениями, обнажающими его неизбывную печаль.

Мы подолгу подбираем ключи друг к другу. Общаемся как слабослышащие, – читая по губам, обрывающиеся на полуслове фразы. И вовсе не удивительно, что и в день шестой, не могу вдохнуть «в лицо его дыхание жизни», чтобы стал он «душою живою». Одно только знаю наверняка, что под безликой маской прячется тонко чувствующий, ранимый, – и потому уже смертельно раненный, – человек.

Не знаю почему, но в голове все время вертится одна навязчивая мысль, – о «людях в броне», и «людях без кожи». Одни, облачившись в доспехи, предпочитают отмежеваться от окружающего их мира; другие, кому булавочный укол кажется зияющей раной, пьют до дна уготованную им чашу. Оттого все их бренное существование чем-то напоминает состояние клинической смерти; когда разбившееся как хрустальная сфера на мелкие осколки сердце уже не чувствует ни боли, ни безысходности; когда в погасших глазах – пустота, а на устах полушепот: «De profundis clamavi ad te, Domine»… И все так зыбко, почти на грани видений, – даже испепеляющие адским огнем сомнения…

По вполне понятным причинам, у меня довольно посредственные представления о первых днях творения мира. Хотя известный швейцарский психиатр К.Г. Юнг и утверждал, что существует некое «коллективное бессознательное», в основе которого застывшие во времени образы и тени прошлого. Однако, если это действительно так, то игры разума сыграли со мной злую шутку, сокрыв для понимания за семью печатями главную тайну мироздания. Быть может потому, что он чудесным образом помнит каждый день, и каждый миг великого творения? Что «…был вечер, и было утро…»; И был чудесный день шестой, – день обретения им бессмертной души, неба и земли.

Есть эти сучные бабы, которые уходят не закрывая дверь. А потом еще иногда напоминают о себе, чтобы душу потешить.

Привет, это я.

Что делать? Как до кричатся до человека? Если он рушит свою жизнь, неужели он не понимает что делает?

Такого снегопада,
Такого снегопада
Давно не помнят здешние места.
А снег не знал и падал,
А снег не знал и падал,
ЧТО МЕСЯЦ-ТО АПРЕЛЬ УЖЕ НАСТАЛ!

В осенних лесах на рассвете пожар.
Солнце упало вчера,
А сегодня трава догорает.
А над головой флаг,
Новое солнце флагом в небе сверкает.

О, любимая, не жалей ни о чем,
Ветры у ног твоих,
Небо над головой,
Сила с тобой.

Какая холодная будет зима,
И лошади чувствуют эту зиму.
Хватит ли, хватит ли мне тепла,
Даже не до конца, хотя бы до середины?

Но поздно, некуда отступать,
Я уже под деревьями.
И только ты здесь на все 105,
Я стою за твоей спиной, я смотрю тебе в спину.

Мы выйдем к морю, мы увидим лед,
Черное море вдруг стало белым.
Так может продлиться тысячи лет,
Если не бросить на лед свое тело.

Медленно тает, стынет кровь в груди.
Мне не хватает, мне любви не хватает.
О, любимая, ты одна, ты впереди,
А я превращаюсь в лед,
Я тебя оставляю.
О, не жалей ни о ком,
Ветры у ног твоих, небо над головой,
Сила с тобой.

Почему я не могу тебя забыть? Почему мне должно быть одиноко? Почему я должна знать, что ты любишь других, одержим другой?..
Я не докричусь до твоего сердца. Я люблю тебя, всегда любила - но тебе это не нужно.. я устала от ненужности тебе.
Почему я вновь тебя встретила?..

Есть несколько имен, не дающих покоя ни днем, ни ночью. И крутятся, крутятся, как заевшая пластинка, и даже почти слышу расстроенную мелодию сломавшейся музыкальной шкатулки... Я начинаю бояться своих снов, своих мыслей. Того, что приходит помимо моей воли. Когда все завершится... точнее, сколько я еще протяну?

Как кровь на губах солона... как хочется пить...
Я оглохла от стонов, ослепла от блеска стали
в руках умелых...
Я так не хочу умирать... Звезда, как хочется жить!..
Но сумею еще от удара тебя закрыть
Я успею спросить - ты не ранен? -
и, одними губами, - мэл кори...
Птицей, звездою, ветром, осенним дождем -
Я вернусь, обретя новый облик и новое имя.
Сердце мое, я стану тебе щитом.
Через тысячи лет - я вернусь, я знаю...
Прости мне.

Вчера немог заснуть пока не принял 3 капсулы барбовала. Все! Вот сижу возле кабинета кардиолога. Посмотрим что он скажет...