Хвостатые рассказы

Это написала моя матушка..



ХВОСТАТЫЕ РАССКАЗЫ



Наши взаимоотношения с животными - область удивительная и, поистине, бескрайняя для изучения. Я люблю незаметно наблюдать за поведением моих усатых и хвостатых приятелей и нахожу в этом уйму не просто удовольствия, а подлинного интереса. Вот, например, первый в моей жизни четвероногий друг – кот Мирон.

МИРОША

Мне было около трёх лет, когда я, влюбившись в соседского котёнка, стала просить родителей подарить мне такого же. Мама возражала: котику нужен песок для туалета, а у нас тесно и песок ставить некуда. Тогда я начала уверять, что научу его пользоваться моим детским горшочком, но мама покачала головой, и на этом разговор закончился и забылся.
Но однажды пришел двоюродный брат и, к моему восторгу, вынул из кармана крохотный серый царапучий комочек. Моя мечта сбылась! Полосатого баловника полюбили сразу, особенно после того, как, час спустя, он заскрёбся именно в упомянутом горшке.
-Вот, я его уже приучила! – Такое заявление трёхлетней девчушки вызвало всеобщий смех. Вопрос о песке был снят с повестки дня и котишка, торжественно наречённый Мироном, стал членом нашей семьи.
Зверь из Мирончика вырос знатный. К тому времени мы из тесной комнаты в коммуналке переехали жить в подмосковный дачный посёлок, в дом маминой старшей сестры. Вот уж там-то, нашему Мироше было раздолье! Он отличался воинственным характером, периодически задавал трёпку всем окрестным котам и не оставлял без нежного внимания ни одной соседской кошки. К тому же обладал уникальными воровскими наклонностями. И совсем не потому, что был голоден, нет. Его, как и всех животных в нашей семье, любили, ласкали, и кормить не забывали. Просто у кота был свой, спортивный интерес. Даже свежая мышатинка, которой он регулярно лакомился в подполье, не останавливала его азартных авантюр.
Боевой кот был весь покрыт шрамами: знакомые и незнакомые соперники в запале сражений тоже не оставались в долгу. Почему-то особенно доставалось его ушам: вечно драные и искусанные, они постепенно были обгрызены настолько, что превратились в коротенькие круглые лопушки, а нос – в сплошной, едва успевающий зажить рубец.
Но котяра воинственного духа не терял и постоянно выискивал новые поводы для проказ и приключений.

ВКУСНЫЕ БЫЛИ СОСИСКИ…

Особенно увлекательной была его жизнь накануне какого-нибудь праздника. В любом доме захлопотавшаяся хозяйка обязательно где-то недалеко положит соблазнительно-ароматную колбасу, или забудет накрыть остывающий холодец, или не запрёт заветную дверцу, за которой прячется столько вкусноты…
Однажды соседи купили связку сосисок и, для большей сохранности, подвесили их в прохладном чулане к потолку. В те времена холодильников в домашнем обиходе не было, и продукты хранили в погребах, куда с зимы набивали снег, или в холодных кладовках.
Чулан, где висели сосиски, добротностью постройки не отличался. Его стенки не доходили до потолка сантиметров на десять. Полосатый жулик учуял угощение и пролез в щель. Но хищная лапа не доставала до аппетитной связки. Тогда кот прыгнул и вцепился в сосиски, повиснув вместе с ними на тонком шпагате.… Какие вкусные, хорошо бы их начать есть…, но, в подвешенном состоянии как-то неудобно…
Мирон был на удивление сообразительным зверем. Он стал раскачиваться вместе со связкой и ухитрился зацепиться когтями за край щели. Теперь он висел врастяжку между гвоздём с добычей и стенкой и орал благим матом. На знакомые вопли прибежала его приятельница – наша собака, а за ней и все мы.
В этот момент котяра и сосиски сорвались вниз и, не выпуская добычи, разбойник пустился наутёк. Вереница розовых колбасок замелькала меж грядками, и опомнившаяся собака бросилась вдогонку, на бегу откусывая уползающее лакомство.
Кот пронырнул под террасу соседней дачи и утянул за собой всё роскошное угощение. После ряда усилий туда протиснулся и пёс (благо был не очень большим) и некоторое время мы слушали своеобразный мурчально-ворчальный дуэт деливших добычу похитителей.
Ни Мирон, ни Маркиз (так звали собаку) не приходили домой несколько дней. С одной стороны переваривали щедрую еду, а с другой, ещё раз показав свою догадливость, благоразумно пережидая тайфун хозяйского гнева.

ДРУЖНАЯ ПАРОЧКА

А вот ещё случай, почти аналогичный первому, когда эта же дружная парочка совершила очередной налёт на незапертую кладовку. На этот раз Мироном была добыта целая «палка» колбасы. Копчёный деликатес был довольно увесистым, и коту оказалось не под силу незаметно, а, главное, быстро его утащить. И тут, как всегда, оказался под руками, а, вернее, под лапами вездесущий Маркиз.
Мирон, урча волок колбасу на крыльцо, чтобы поскорее смыться в сад. Но как с такой ношей убежишь? И не оставишь – зачем тогда вообще было трудиться, если бросать столь желанное угощение? Пёс сходу включился в ситуацию и кинулся на подмогу. Ухватил колбасу с другого конца и воришки дружно понеслись прочь, истекая слюной, но крепко держа предмет вожделенного пиршества.
Нечего и думать, что хвостатых узурпаторов можно было найти или дозваться в ближайшие сутки…

ЩЕДРЫЙ КАВАЛЕР

Несмотря на свои разбойничьи набеги, Мирон, тем не менее, пользовался уважением и даже симпатией у окрестных хозяек. Их досада на зверя быстро проходила, как только они остывали от криков и погони. Ведь доля вины лежала и на них…
Но, зато, как только в том или ином доме обнаруживали продукты, попорченные мышами, соседи шли к нам и просили одолжить им нашего кота. В охотничьем мастерстве Мироше не было равных и его слава самого искусного и неутомимого мышелова далеко перекрывала нелестную аттестацию афериста и хитрюги.
Мышей он ловил с упоением и никогда не уставал от этой охоты. Количество трофеев намного превышало его собственные потребности, и потому он щедро делился вкусной добычей с другими собратьями. При этом кот никогда не забывал одаривать замечательными гостинцами и обожаемую хозяйку. Правда, это была не я. Его владелицей Мирон почитал мою тётю, в чьём доме жил и из чьих рук получал свежее молоко.
Свой восторг от очередного приношения она выражала истошными воплями. Моя храбрая тётя до смерти боялась мышей, на её крики из дома и сада сбегались все, кто мог, чтобы снять со стола любимую родственницу и убрать полуживую мышь, которой её
угостил милый котик. Делал он это с поистине рыцарской галантностью: подходил, восторженно мурлыча, и водружал ещё дрыгающую лапками мышь ей на ногу… Полосатый кавалер, безусловно, принимал реакцию хозяйки за выражение крайней степени удовлетворения и благодарности и потому с ласковым урчанием повторял свои дивертисменты снова и снова.

ПЁС-СПАСИТЕЛЬ
Как-то зимой несколько дней шел густой снег. На старых сугробах выросли огромные пушистые шапки. Кот из дома не выходил, сидел в тёплом подполье и был вполне доволен жизнью.
Спустя несколько дней, почувствовав, что пурга улеглась, решил прогуляться и навестить соседей. В этот момент вышли на воздух и мы с собакой. В тот год у нас уже вырос новый пёс, Бинго, громадный красавец, великолепный представитель породы восточно-европейских овчарок. Мы с Бингошей стояли на крыльце и любовались ослепительными сугробами, когда из двери выскочил наш отважный кот. Не подозревая подвоха, Мирошка сходу прыгнул в сугроб. И исчез в нём. Через минуту выкарабкался, отфыркался и…прыгнул снова. И опять куда-то провалился. Он выбирался из глубокого пушистого снега, тряс мордой и бесстрашно делал новый прыжок. Так он медленно но верно добрался до забора и… больше не появился.
Где кот?
Мы с собакой стояли на крыльце и наблюдали. Ждали. Где кот?! - То ли он устал от этих упражнений, то ли застрял где-то в кустах или в заборе - не видно.
И тогда на помощь «пехоте» пошла «конница»! Пёс спустился в сад и, утопая по уши в снегу, отправился искать своего товарища. Кот сидел, съёжившись в комок, глубоко в сугробе. Бинго нашёл гуляку, ухватил за шиворот и вытащил из снежного плена, водворив его на крыльцо. Заботливо обнюхав мурлыку, он приветливо завилял и лизнул спасённого.
Кот и ухом не повёл, только милостиво глянул на благодетеля и, гордо подняв хвост, удалился как ни в чём ни бывало. Бинго сунулся было за ним но, вместо благодарности, получил по носу и отскочил, обиженно взвизгнув. Мирошка даже шагу не прибавил - он был главным.

ВОСПИТАТЕЛЬ

Собачища, выросшая из крохотного щенка рядом с отважным котом, привыкла считать дерзкого и сурового котяру законодателем в их зверином сообществе. Мирон был строгим, порой даже безжалостным воспитателем и не стеснялся отвешивать оплеухи нескладному и дурашливому малышу. Весёлый и визгливый щенок, выросши в громадную псину, продолжал относиться с доверием и почтением к зверику, которого вполне мог бы перекусить пополам.
Даже когда собаке наливали в миску свежую еду - принимался за неё не пёс, а кот. Мирон сидел у чужой трапезы и, свирепо урча, выбирал лакомые кусочки. А бедная собака стояла над ним, переминаясь с лапы на лапу, роняла длинные слюни и жалобно поскуливала, оглядываясь на нас и прося помощи. Бингоше казалось, что кот уничтожит всё и ему ничего не достанется. Мы посмеивались, наблюдая за этой сценой, но никогда не вмешивались. А сильная и умная овчарка терпеливо ждала, когда наестся Главный.
Мирон ел чужой обед и ничего не значило, что рядом стоит его собственная миска, в которой остывает предназначенное для него угощение.
После обеда полосатый обжора разваливался спать на полу возле тёплой печки или под боком у Маркиза. И единственная вольность, позволявшаяся молодой собаке - это улечься рядом и уткнуть нос в его пушистый бок. Больше такого не разрешалось никому.
Мирон имел крайне независимый нрав и с яростной настойчивостью отстаивал своё право на собственное решение и самостоятельный выбор. Если ему хотелось, он мог прыгнуть к кому-нибудь из нас на колени и приласкаться, нежно мурлыча. Но только, если так хотел он сам. Кот терпеть не мог, когда его неожиданно и помимо его воли хватали на руки. И, если в этот момент его планы не содержали намерения посидеть на коленях, а его, тем не менее, ловили, да ещё и пытались удержать и потискать столь вольнолюбивую личность - возмущение маленького, но гордого и хищного зверя дорого обходилось бесцеремонному «любителю кисок».

«ВЕСЁЛЫЕ ЗУБКИ»

Несколькими годами раньше, до появления у нас маленького Бингоши, вся семья пережила недолгий, но бурный и незабываемый период, когда в доме жил и частенько повергал всех в шок неповторимый пёс Шарик.
Нам его подарили совсем малышом - знали, что попадёт в хорошие руки. Собака быстро выросла и своим присутствием обозначила короткую (к счастью) череду мелких, но непрерывных стрессов для всех домочадцев и соседей.
Шарик оказался в полном смысле очаровашкой. В нежном возрасте он был просто неотразим а, выросши, вызывал при первом знакомстве сначала восхищение, а потом испуг каждого, кто с ним общался. Это был форменный колобок, который потом превратился в огромный снежный ком с силищей почти как у лошади. Его белоснежная шерсть была необыкновенно густой и мягкой и делала его похожим на полярного медведя. От его морды невозможно было отвести глаз - столько было в ней веселья и приветливости, а удивительные синие глаза смотрели так добродушно, даже ласково, выражая полную приязнь и даже симпатию всякому, кто встречался на его пути. Замечательная пасть, от уха до уха утыканная дюймовыми зубищами, была вечно приоткрыта, как бы изображая весёлую улыбку.
Шарик всегда был готов поиграть и приглашал к забаве каждого, кто по неопытности оказывался рядом. Можно представить «восторг» любого человека, когда эта снежная гора вставала на задние лапы и, положив передние на плечи того, кто мог это выдержать, приближала к лицу свои «весёлые зубки», стараясь обнюхать или даже лизнуть гостя!


ШАРИК В САДУ

Скоро все поняли, что, как сторож для дома, Шарик совсем не годился, несмотря на свои размеры и силу. Его неиссякаемое добродушие могло сослужить плохую службу хозяевам. В общем, этот милый пёс оказался непроходимым дурнем. Его невозможно было ничему научить, ничто ему втолковать.
На участке вокруг нашей дачи рос прекрасный, ухоженный, любимый всеми сад с плодовыми деревьями, изумительными цветниками, небольшой пасекой и огородом. Так вот, если наш старший пёс Маркиз отлично понимал, куда ходить можно, а где запрещено, то Шарик не признавал никаких запретов. Сколько его не учили - так и не смог взять в толк эту науку.
Его нельзя было ни на цепь посадить, ни пустить свободно гулять по участку. Благодаря своей силище он мог порвать или выдрать из стены «с мясом» любую цепь, а его «свободный полёт» мог довести до инфаркта всякого, кто, трудясь в саду, наблюдал резвые прыжки этой собачки. Шарик был переполнен жизненной энергией, и счастье бытия изживал, носясь по участку со скоростью смерча и вытаптывая цветники и грядки не хуже стада слонов.
Пытались запирать его на «чёрном дворе» - специально огороженной территории, где могли находиться и гулять куры. Дворик был не так уж мал - метров триста квадратных. Казалось бы не тесно, есть где попрыгать… Он и попрыгал. О курах после этого можно было забыть. А потом он научился просто перемахивать через забор…


ХИТРЕЦ

Чтобы как-то приспособить к делу шарикову «лошадиную силу», ему сшили специальную упряжь для того, чтобы он возил тележку с грузом. Ему это были игрушки, и потому относился он к своей обязанности весьма легкомысленно. Любая встречная кошка могла послужить причиной того, что тележка оказывалась на боку, поклажа рассыпанной, а собака мчащейся по канавам и буеракам вдогонку за недругом. Но вот Мирона Шарик не трогал, хотя и дружбы между ними не было. При всей своей мозговой недостаточности пёс умел отличать своего кота от чужих и незнакомых.
Зимой мои братья использовали упряжь, чтобы заставить Шарика покатать их на лыжах. Ему и это занятие не составляло труда, но ребята частенько приходили домой одни - негодный пёс затаскивал их в какой-нибудь овраг или кусты и, вырвав поводок, бросал их там, если ему что-то надоедало.
Шарику очень бы подошло быть собакой Гаргантюа - он обладал аппетитом завзятого обжоры. При всём своём простодушии он не лишен был известной доли лукавства. Развитию этого милого качества способствовало всё то же неистребимое желание наесться до отвала. И тут-то на подмогу и приходила хитрость.
Наш Маркиз был запасливым хозяином. Немало вкусных косточек оно зарыл под ёлками возле забора. И ни одной потом не нашел. Шарик всегда внимательно следил за манипуляциями товарища и, когда Маркиз удалялся, довольный тем, что надёжно спрятал лакомый кусочек, жадный узурпатор уже бойко работал лапами, доставая желанное сокровище. Отнять кость напрямую он не смел - вся семья зорко следила за тем, чтобы большой и сильный пёс не отнимал еду у того, кто меньше и слабее.
Промучившись с такой неординарной собачкой около двух лет, мой дядя подарил её куда-то на Кавказ. Думаю, на свободе, в горах, возле овечьих отар он был больше на месте, и ему было хорошо…

МАРКИЗ

Этот пёс был нашей главной собакой. Он прожил около пятнадцати лет и оставил по себе самую тёплую память. Это был метис - помесь шпица и лайки. Он был белым, с волнистой шерстью и мягкими чёрными ушами. Собаку украшали большие умные глаза и пушистый крендель роскошного хвоста. Маркиза взяли в дом совсем молодым, но уже взрослым псом. В первый же день он убежал к прежнему хозяину. Его вернули и привязали. Он перегрыз верёвку и ушёл снова. Опять вернули и посадили на цепь. Пёс умудрился снять ошейник и в третий раз удрал. Когда за ним пришли в четвёртый раз, прежний хозяин его наказал и снова отдал.
Умная собака поняла, что отныне её судьба изменилась всерьёз, и она теперь бесповоротно связана с новой семьёй. Больше он никогда и никуда не пытался убежать.
Зверь оказался наредкость сообразительным и преданным, а сторож из него получился просто отменный. Маркиз днём и ночью был начеку и подавал голос, как только кто-то пытался открыть калитку сада или просто близко подходил к забору.
Несмотря на то, что он довольно часто сидел на привязи, он не озлобился и не пытался тяпнуть всякого, кто появлялся на участке. Но уж незамеченным не оставался ни один посетитель.… По оттенкам его звонкого лая мы издали узнавали: пришёл друг, или просто знакомый, или вовсе чужой, неизвестный человек
Сидеть на цепи он не любил и частенько ухитрялся освобождаться от ненавистной сбруи. Этот его фокус мы так и не постигли - ведь, учитывая его «талант», ошейники ему застёгивали достаточно тесно. Но столь счастливо освободившегося героя через некоторое время ловили и привязывали снова и снова. В итоге Маркиз сообразил, что самостоятельное освобождение желанной воли не приносит, и переменил тактику…
Новая манера была куда эффективнее, и умная собака скоро довела её до совершенства. Делал он так: с кротким видом безропотно садился на цепь и изображал понурую, грустную фигуру. Его голова опускалась, хвост повисал, а лапы заплетались. Если кто-то из семьи оказывался рядом, Маркиз начинал ласкаться, заглядывать в глаза чёрным, печальным оком и, вздыхая, тоненько скулить и плакать. Ну, у кого сердце выдержит? И каждый стремился искупить столь жестокую несправедливость и отпускал несчастного узника поразмяться на воле…
О том, что «страдалец» на свободе, все узнавали сразу. Его бурный восторг по этому поводу превращал нашу милую собачку в форменный ураган. Белый пушистый комок счастья летел сначала до калитки и обратно, затем прошивал насквозь весь дом, затем обегал вокруг по участку и, только завершив свой обязательный ритуал, подходил к моей тёте и, радостно виляя хвостом, умильно поглядывал на свою миску.
Удивительным было то, что, бегая и прыгая, Маркиз носился только строго по дорожкам или траве, аккуратнейшим образом перепрыгивая через все клумбы и грядки. Этот весёлый смерч за все годы не помял и не сломал ни одного растения. За такую благовоспитанность ему прощалось многое.

А БЫЛ ЛИ КИСЕЛЬ?

Однажды тётя сварила кисель и, чтобы поскорее остудить, разлила его по тарелкам и оставила на террасе. Она ушла, не подозревая ничего худого, Через некоторое время, полагая, что кисель уже остыл, она вернулась. На столе всё было чисто и на своих местах, и тарелки тоже были…чистыми. Тёте показалось, что она бредит - ведь она точно помнила, что наливала в них кисель!
Под столом мирно дремал Маркиз - уж его-то хозяйкины проблемы ну никак не касались. Но, когда тётя озадаченно сказала: «Куда же делся кисель?» - собака подняла голову и внимательно на неё посмотрела. А при словах: «Неужели его успели съесть?» - пса со скоростью ветра вынесло из-под стола. Хитрец понимал не только интонацию, но и слова!

ПРИЯТЕЛИ

О задиристой личности кота Мирона я уже рассказывала. С юности, живя бок-о-бок, эти двое - пёс и кот - свыклись и сдружились друг с другом. На моей памяти они сосуществовали в режиме мирного взаимопонимания, ели из одной миски и дружно спали на полу возле печки. Причём Мирон любил устраиваться между собачьих лап, поближе к тёплому и мягкому животу. Маркиз это соседство терпеливо сносил и, в порядке компенсации за свою любезность, иногда протягивал лапу и клал её на спящего кота. И Мирон это терпел!


СОПЕРНИКИ

Когда в доме появился крохотный щенок - наш Бингоша, ему было отдано внимание всей семьи. Вот тогда для старшего пса наступили тревожные дни. Он почувствовал, что в его жизни происходят перемены.
Не то, чтобы его совсем забросили, но в доме появился, хоть и собачий, но всё же ребёнок. И все ласкали маленького Бинго, объясняя Маркизу, что он должен уступать малышу. Старшей собаке перестали доставаться то тёплое местечко, то лакомый кусочек. Пёс ревновал и переживал, как человек. Если щенок к кому-нибудь из нас подходил, и его начинали гладить, Маркиз немедленно оказывался рядом и принимался носом энергично заталкивать малыша куда-нибудь под стол или кушетку - в любой угол, лишь бы подальше. А, отогнав соперника, подходил и подставлял свою голову, приглашая приласкать и его. Эта ситуация была не только забавной, но и необычайно выразительной и трогательной - мы не переставали удивляться уму этой собаки.
Маркиз не любил сидеть на холодном полу. Зимой в доме он всегда пристраивался на наших ногах - так ему было не только тепло; главное, он, таким образом, ощущал свою причастность к нашему обществу.
Маленького и, пока ещё более слабого соперника, он держал в строгом подчинении, постоянно давая тому почувствовать дистанцию. Частенько рычал на него, а, иногда и покусывал. Тем не менее, наблюдательный малыш скоро перенял маркизову манеру сидеть на наших ногах - и вот уже двое из нас не могли встать и уйти с места - на тёплых домашних тапочках сидели собаки…
Но Бинго рос, и соперничество с Маркизом обострялось. Причём молодой пёс не мог взять в толк - что это творится с его старшим товарищем, почему он на него так злится. А Маркиз переживал настоящую драму. Он видел, как взрослеет и становится всё сильнее его постылый воспитанник, он ревниво замечал, сколько внимания отдаётся молодой собаке (овчарку начали обучать правилам сторожевого поведения) и глубоко обижался, когда его сажали на цепь, а другого нет.
Привязывать Бинго не было нужды: он очень быстро понял правила общения с пришедшими чужими людьми, а деликатному поведению в саду его, несомненно, хоть и незаметно, приучил Маркиз.
Вот один из многих случаев с нашей овчаркой: к нам на дачу приехал мой отец. Приехал неожиданно - телефона на даче тогда не было, и его никто не ждал. Войдя в сад, и никого не встретив, он решил зайти в дом. Но на крыльце к нему подошёл уже взрослый Бинго и спокойно, даже деликатно, забрал в пасть его руку. Отец от неожиданности замер. Собака тоже не проявляла агрессии, стояла спокойно, но руку держала плотно и не отпускала. Попытайся отец вырваться - и остаться бы ему без руки. Ведь пёс тотчас сжал бы челюсти, и его белоснежные клыки раздробили бы кисть в минуту. Так они молча простояли на крыльце с полчаса, пока не вернулась с рынка моя тётя.
По мере того как мужал и креп молодой пёс, стычки с Маркизом за власть усиливались. Старший не хотел отдавать своего главенства, считая себя хозяином положения. В методах воздействия Маркиз не стеснялся и по-прежнему старался задавать трёпку «молодому и зелёному». Но «молодой и зелёный», входя в силу и матерея, тоже начал осознавать свои возрастающие возможности и права и понемножку стал давать сдачи задиристому воспитателю.
И вот настал перелом.
Однажды, когда Бинго окончательно повзрослел, он спокойно подошел к налетевшему на него Маркизу, встал над ним (благо вырос втрое больше) и так угрожающе зарычал, что старый пёс всё понял: его власти пришёл конец. Умник, он сразу
сообразил, что в их собачьем мирке появился более сильный вожак. А силу следует уважать, ей полагается подчиняться.
Весёлая, общительная собака стала печально-нелюдимой и ходила, как побитая. И это вернуло ей всё наше внимание и ласку! Компенсация была вполне адекватной, и Маркиз постепенно утешился.


ЛЮБОВЬ НА ВСЮ ЖИЗНЬ

У дяди был друг, дача которого располагалась очень недалеко - на соседней улице. Маркиз всегда сопровождал хозяина, когда тот отправлялся навестить приятеля. И там-то наш хвостатый кавалер встретил свою единственную и вечную любовь…
У друга тоже была собака и тоже пушистый шпиц. Прекрасную даму звали Билька, и сердце благородного Маркиза было безвозвратно отдано ей одной. Все годы, пока жив был наш пёс, он почти ежедневно урывал хоть полчаса, но навещал свою подругу. И ни на кого больше не обращал внимания. И надо отдать должное Бильке - она отвечала такой же преданностью и не признавала никого кроме своего черноухого кавалера.
И дядя, и его друг все годы удивлялись такой беспримерной верности и трогательной, долголетней любви этих двух животных, отношения которых могли бы послужить добрым примером и для многих людей.
В первую военную зиму состарившаяся подруга умерла. Маркиз много дней ходил к её дому, лежал возле её будки, ждал. Всё надеялся, что любимая придёт.… Потом ему сказали: «Бильки нет, уходи!». Понял ли он слова, или догадался по печальному тону тоже горевавшего хозяина, но пёс вдруг горестно завыл… Он долго плакал, а, вернувшись домой, подошёл к тёте, уткнул в её колени морду и тихо скулил, делясь своим горем. После этого Маркиз стал слепнуть и, как-то сразу, резко состарился.
По укоренившейся привычке он продолжал нести свою сторожевую службу, и ему казалось, что он работает как всегда. На самом же деле его лай стал больше походить на кашель, а, чтобы узнать, кто пришёл, он подходил вплотную к гостю и обнюхивал его ноги. Запахи он по-прежнему помнил и различал хорошо.
Когда мы с мамой после двух с лишним лет отсутствия, вернулись из эвакуации, Маркиз, обнюхав приезжих, завилял хвостом и, повизгивая, уткнул морду в ноги маме, а потом потыкался носом и в меня, приветствуя наше появление…
А однажды Маркиз исчез. Его так и не нашли, сколько не искали и не звали. Потом соседи рассказали, что его, зачем-то вышедшего за калитку, изловили подкравшиеся собачники…

* * *

С началом войны мы лишились нашего красавца Бинго. Его забрали на фронт. Какой-то майор пришёл в восторг, когда получил нашу собаку. Он обещал писать и сообщать нам о ней, но ни одного письма не пришло и мы так ничего и не узнали о его дальнейшей судьбе.


Пушистые и когтистые, зубастые и хвостатые наши нежно любимые ужастики и кошмарики - как много они нам дают, скольким важным вещам учат нас! Звери не меньше чем люди умеют любить, знают беззаветную преданность и помнят добро, им знакомо чувство благодарности, они умеют бесстрашно защищать и бескорыстно утешать. И они не умеют предавать! И ещё: они никогда в жизни не хамят и не лгут. Их уроки доброты и порядочности надо бы преподавать в школе, помогая детям защититься от жестоких ветров стяжательства, зависти и неправды. Пусть детям будет житься интереснее, успешнее и плодотворнее нас и пусть они вырастут лучше нас!


Л. П. ПАВЛОВА