"То от чего краснеет даже бумага и ломаются перья..."

Однажды я собираю сумку, треплю между ушей собаку.
Выношу тапки и чашку в мусорному баку и, перекинув через плечо ремень от сумки, ухожу - теряюсь в первом пустом переулке.
И он ищет меня в каждом прохожем, обрывает телефон,отдается звонком тревожным.
Хватает за локоть каждое похожее пальто и платье, отзывается на каждый шорох и смс. Просыпается от звука шагов и плачет.
Она приходит незаметно, убирается в квартире, покупает новые чашки и поводок.
Она делает все слаженно, а не наперекор, словно чертит линии там где были вдоль - четкие поперек.

Я готова сбежать на край света, чтоб не пасть на колени под взглядом твоих глаз и услышав свое имя, петитом на конце - мы скорбим. Я готова глотать ком в горле, хотя он мне мешает жить, и дышать через раз против воли, только чтоб до утра дожить. Я готова сорваться на север, но билеты только на юг. Ты ведь мне тоже верил, а теперь замыкаешь меня в клетки круг.

и адрес отныне таков:
город стёртых и не отвеченных сообщений;
улица длинных, не принятых мною звонков,
не написанных сообщений, забытых снов.
и все это без объяснений, без лишних слов.
(дописала пару строк к чужим словам и вышло именно то, что было нужно мне)

Город стал серым, словно прогнил изнутри, готовясь к долгой осени и зиме. Люди почти перестали напоминать пестрых бабочек, стали скорее ночные - незаметные и серые. Еще немного и молчание города заполонит шут, улицы потонут в нем, как неаккуратные кораблики тонули в весенних ручьях. Мне снова почти нечего сказать, ведь осень время молчания и меланхолии, которые так крепко вросли в мою душу, словно росток пробившийся через асфальт, что никакими скальпелями их не вырезать, никакими пинцетами не вырвать.И, почему-то, стало жаль осень, которая приходит похожей на девушку в багряном сарафане с оторочкой из золотых листьев, а уходит старой девой с одним прогнившим зубов из последнего бурого листа на почерневшем клене. И никакие пестрые клумбы и белые банты не сделают её добрее и счастливее, видимо, судьба у неё такая, открывать двери в мир холода - бескрайнего владения старухи с косою зимы.

Детки мои:

малиновая любовь:


ещё?

Мы – дети никотина и водки.
Частенько нежеланные и непрошенные.
Всё реже – не забытые и не брошенные.
Мы – дети аспирина и сетки.(с)Смешная_немка

Иногда, когда меня никто не видит и не кому усмехнуться с вершин своего опыта на маленькую, глупую девочку, мне становится искренне жаль всех детей, которые сейчас подрастают и только начинают одевать крылья.
Раньше кто-то грабил, насиловал и убивал. Кто-то обманывал и прыгал из башен. Мужики били баб, бабы вытирали ноги о своих любовников, любовники резали вены ложечкой, дети невыносимо громко орали, собаки и коты срали где попало и все жили в гармонии, возвращаясь рано или поздно в то дерьмо из которого выползли.
Но сейчас, сейчас – это жутко. Сейчас жизнь раскладывают по полочкам, молекулам и её составным. Вместо того, чтобы молча придушить насильника маленькой, девятилетней девочки(предварительно переломав все кости), мы размышляем о его моральных утопиях и о том, человек ли он, и имеем ли мы право.
Наши родители должны нас любить, так как если мы не любимы, то рано или поздно мы узнаем, что это ненормально. Ведь в нашем культурном, чистенько, красивеньком и насвозь прогнившем обществе все любят друг друга, все вежливы и никто не пукает.
Правда бывает страшной, болезненной, безобразной. Но ложь – ложь это ещё хуже. Мы врём и нам врут. Чем мы отличаемся от Средневековья? Только способность соврать покрасивее. Чем красивее ложь, тем лучше мы. Тем острее одиночество съедает нас. Тем больше людей выпрыгивает из окон. Тем больше детей рождаются от промахов пьяных, обдолбаных родителей.
Я надеюсь, что мы последние. Искренне надеюсь.

ХОЧУ ХОЧУ ХОЧУ!!

Когда-то я захочу высказаться, ты только дождись, только выслушай, только услышь. Я захочу признаться самой себе, что от тебя зависима.

Важность слов пропитывает грани мира, но мы забываем важность поступков.

Много дней и ночей плачет город — он ничей.

Я не звоню, потому что моё сердце остановится, если ты не снимешь трубку.

Не могу представить, что могло б быть иначе — мы б с другими встречались, поддаваясь их фальши.

За недосказанностью слов есть километры печали, расставаний и одиночества. За многословием — ложь, обещания и разочарования. Так какова цена говорить только то, что разлито в душе и на глубине расширенных зрачков?

Иногда мне не хватает детства, в котором солнце было ярче и конфеты слаще, но потом я вспоминаю, что в нем не было тебя и думаю ДА НУ ЕГО НАФИГ!