Fantasia

«Сегодня пересаживали рыбок из одного аквариума в другой.
В ходе издевательства над животными в очередной раз подтвердились следующие житейские правила:
— сопротивление судьбе — главная причина стрессов;
— если вам кажется, что судьба обращается с вами грубо и немилосердно, это вовсе не значит, что вам желают зла. Просто вы заняли неудобную для нее позицию;
— если увлеченно заниматься любимым делом (например, сосать корягу), можно пропустить даже апокалипсис».

М.Фрай

Однажды перед началом занятий я зашла в магазин и купила 2 яблока. Они были практически одинаковые: тот же цвет, приблизительно равный размер... В самом начале классного часа я спросила у детей: «Чем отличаются эти яблоки?» Они промолчали, потому что действительно особой разницы между плодами не было.
Тогда я взяла одно из яблок и, обращаясь к нему, сказала: «Ты мне не нравишься! Ты противное яблоко!» После этого я бросила фрукт оземь. Ученики смотрели на меня, как на сумасшедшую. Потом я протянула яблоко одному из них и сказала: «Найди в нём что-то, что тебе не нравится и тоже брось на землю». Ученик послушно выполнил просьбу. После этого я попросила передать яблоко дальше.
Надо сказать, что дети легко находили в яблоке какие-то недостатки: «Мне не нравится твой хвостик! У тебя противная кожица! Да в тебе одни черви!» — говорили они и каждый раз бросали яблоко на землю.
Когда фрукт вернулся ко мне, я еще раз спросила о том, видят ли дети какую-то разницу между этим яблоком и другим, которое всё это время лежало у меня на столе. Дети снова были в замешательстве, ведь, несмотря на то что мы регулярно бросали яблоко на пол, каких-то серьезных внешних повреждений оно не получило и выглядело практически так же, как второе.
Тогда я разрезала оба яблока. То, которое лежало на столе, было белоснежным внутри, оно всем очень понравилось. Дети согласились, что с удовольствием съели бы его. А вот второе оказалось внутри коричневым, покрытым «синяками», которые мы ему и поставили. Его никто не захотел есть.
Я сказала: «Ребята, но это ведь мы его сделали таким! Это наша вина!» В классе наступила гробовая тишина. Спустя минуту я продолжила: «Точно так же происходит и с людьми, когда мы их оскорбляем или обзываем. Внешне на них это практически не сказывается, но мы наносим им огромное количество внутренних ран!» .

До моих детей еще никогда ничего не доходило так быстро. Все начали делиться своим жизненным опытом, насколько им неприятно, когда их обзывают. Все мы по очереди поплакали, а потом вместе рассмеялись. Когда урок закончился, дети начали обнимать меня и друг друга. Как же здорово, что мои усилия не были потрачены впустую!

Татьяна Евлоева

Кому в детстве можно было злиться на маму? Кому разрешалось быть несогласными с мамой? Кто имел право на собственное мнение? Вдруг есть такие счастливые люди. Можно было на нее злиться — это не значит, что вы бы ее круглосуточно били и ругали. Скорее, вы имели бы возможность при возникновении ссоры сказать ей что она неправа, что вы злитесь, что вы не согласны. Открыто сказать, как это делают совсем маленькие дети: «Я вас больше не люблю!» — и хлопнуть дверью. И сделать это не только в три года, когда еще многие дети это делают, но и в десять, и в пятнадцать, и в двадцать пять.

Такие фразы очень больно ранят родительское сердце, даже если ты знаешь, что это сиюминутно. Поэтому с раннего детства малышу запрещается такое маме говорить. Равно как и «я тебя ненавижу», «ты неправа», «ты дура». А если скажешь, то мама расстроится, обидится и перестанет с тобой общаться, отлупит, разлюбит, уйдет или умрет. В общем, не очень радужные перспективы.

"На приеме: (мальчик 6 лет, тяжелое невротическое расстройство)
- С кем ты живешь?
- С мамой.
- А папа?
- А мы его выгнали.
- Как это?
- Мы с ним развелись … он нас унижает... он не мужик … испортил нам лучшие годы…

***
На приеме: (подросток 14 лет, тяжелые мигрени, обмороки, противоправное поведение)
- А почему ты не нарисовал папу, ведь вы же одна семья?
- Лучше бы его вообще не было, такого папы…
- Что ты имеешь ввиду?
- Он матери всю жизнь испоганил, вел себя как свинья…сейчас не работает…
- А лично к тебе папа как относится?
- Ну, за двойки не ругает…
- … все?
- И все, …чего от него?... я даже деньги сам зарабатываю себе на развлечения…
- А чем зарабатываешь?
- Корзины плету…
- А кто научил?
- Отец…он меня вообще многому научил, я еще рыбу ловить могу…машину водить могу… по дереву немного… вот к весне лодку смолили, на рыбалку с отцом поедем.
- Как же ты в одной лодке сидишь с человеком, которого бы лучше вообще на свете не было?
- … ну, вообще у нас с ним так-то… отношения интересные … когда мать уезжает, у нас хорошо…это она с ним не ладит, а я то и с мамкой и с отцом могу, когда не вместе...

***
На приеме: (девочка 6 лет, проблемы с общением, не внимательная, ночные кошмары, заикание, грызет ногти …)
- Почему ты нарисовала только маму с братом, а где же папа и ты?
- Ну, мы в другом месте, чтобы у мамы было хорошее настроение…
- А если вы будете все вместе?
- То плохо…
- Как это плохо?
-... … (девочка плачет)
Через некоторое время:
- Только вы маме не говорите, что я папу тоже люблю, очень…

***
На приеме: (подросток с тяжелым невротическим нарушением)
- …Ваш сын действительно верит в смерть своего отца?
- Да! Мы это ему специально сказали,… а то не дай бог с ним встретиться захочет, потом необерешься наследственности,… но мы с бабушкой про отца только хорошее говорим, чтоб не переживал и стремился стать хорошим человеком.

***
На приеме: (мальчик 8 лет, тяжелая депрессия и ряд других заболеваний)
- … А что с папой?
- Не знаю…
Я обращаюсь к маме:
- Вы не говорите о смерти отца?
- Он знает, мы говорили об этом… (мама плачет), да он и не спрашивает, и фотографии смотреть не хочет.
Когда мама выходит из кабинета, я спрашиваю мальчика:
- … тебе интересно про папу узнать?
Мальчик оживает и первый раз смотрит мне в глаза.
- Да, но нельзя…
- Почему?
- Мама опять заплачет, не надо.

***

"Токсичные родители"

Лунная, моя огромная искренняя благодарность тебе за упоминание об этой книге!!!

Еще будучи студенткой Стэнфордского факультета я вошла в малочисленную группу докторов и психологов, участвующих в мастер-классе Карла Роджерса, — пионера гуманистической психотерапии. Я была молодой и жутко гордилась своей осведомленностью в вопросах медицины, тем, что со мной консультировались и к моему мнению прислушивались мои коллеги.
Подход Роджерса к терапии, который называется безусловное принятие, — показался мне тогда достойным одного лишь презрения — это выглядело как снижением стандартов. А, вместе с тем, ходили слухи, что результаты его терапевтических сессий были почти чудесными.

У Роджерса была глубоко развита интуиция. Рассказывая нам о своей работе с клиентами, он делал паузы, чтобы точно сформулировать свою мысль, которую хотел до нас донести. И это было абсолютно естественно и органично. Этот стиль общения кардинально отличался от авторитарного, к которому я привыкла, будучи студентом медицины и работая в госпитале. Возможно ли, чтобы человек, кажущийся настолько неуверенным, вообще что-то по-настоящему умел и был в чем-то специалистом? У меня были очень большие сомнения на этот счет. Насколько я смогла на тот момент уяснить, суть метода безусловного принятия сводилась к тому, что Роджерс сидел и просто принимал все, что бы ни говорил клиент – без вынесения суждений, без интерпретаций. Мне было непонятно, как такое в принципе может иметь хоть малейшую пользу.

В конце занятия Роджерс предложил продемонстрировать, как работает его подход. Один из докторов вызвался выступить в роли клиента. Стулья были поставлены таким образом, чтобы они оба сидели друг напротив друга. Перед тем, как начать сессию, Роджерс остановился и обвел задумчивым взглядом нас, собравшихся в аудитории докторов и меня в их числе. В этот короткий безмолвный момент я заерзала в нетерпении. Затем Роджерс начал говорить : «Перед началом каждой сессии я останавливаюсь на короткое мгновение, чтобы вспомнить, что я тоже – человек. Нет ничего, что может произойти с человеком, чего я, будучи тоже человеком, не смогу с ним разделить; нет такого страха, который я не смогу понять; нет страдания, к которому я могу остаться бесчувственным – это заложено в моей человеческой природе. Как бы ни была глубока травма этого человека – этого передо мной не надо стыдиться. Я тоже беззащитен перед лицом травмы. И поэтому меня достаточно. Что бы ни пережил этот человек – ему не обязательно оставаться с этим наедине. И с этого начинается исцеление».

Последовавшая за этим сессия была ошеломительно глубокой. За всю сессию Роджерс не промолвил ни единого слова. Роджерс транслировал свое полное принятие клиента таким, как он был, только через качество своего внимания. Клиент (доктор) начал говорить и очень быстро сессия переросла в презентацию метода, как есть. В оберегающей атмосфере полного принятия Роджерса, доктор начал одну за другой сбрасывать свои маски. Сначала нерешительно, а потом все легче и легче. Когда отбрасывалась маска, Роджерс принимал и приветствовал того, кто под ней скрывался – безусловно, без интерпретаций, — пока наконец не спала последняя маска и перед нами не предстал этот доктор таков, как он был – во все красоте своей истинной и незащищенной природы. Я сомневаюсь, что он сам когда-либо сталкивался с собой таким, что он таким себя когда-либо прежде видел. К тому моменту со многих из нас тоже соскользнули все маски и у некоторых глаза были полны слез. В тот момент я завидовала этому доктору-клиенту; как мне было досадно, что я не вызвалась на эту сессию, что я упустила шанс – шанс так, настолько тотально быть увиденной и принятой другим. За вычетом нескольких эпизодов общения с моим дедушкой, в моем опыте это была первая встреча с подобным принятием за всю жизнь.
Я всегда усердно работала, чтобы быть достаточно хорошей – это было моим «золотым стандартом», по которому я определяла, какие книги читать, какую одежду носить, как проводить свободное время, где жить, что говорить. Хотя, даже «достаточно хорошо» для меня не было достаточным. Я всю жизнь провела в попытках стать идеальной. Но если слова Роджерса были правдой, то совершенство — это пустышка. Все, что по-настоящему требовалось – это просто быть человеком. А я ведь – человек. И я всю жизнь боялась, что это кто-нибудь обнаружит.

По сути, то, что акцентировал Роджерс – мудрость, самый базовый уровень исцеляющих отношений. Слушание – это, пожалуй, самый древний и самый мощный инструмент исцеления. Зачастую именно качество нашего внимания, а не наши мудрые слова способствуют самым глубоким изменениям в окружающих нас людях. Слушая, вместе с нашим безраздельным вниманием, мы открываем другому возможность обрести целостность. То, что отвергалось, обесценивалось, было непринимаемо самим человеком и его окружением. То, что было спрятано.

В нашей культуре душа и сердце часто становятся «бездомными». Слушание создает священное молчание. Когда мы щедро слушаем другого, он тоже может услышать ту правду, которая в нем есть. Иногда человек это слышит впервые за свою жизнь. Во время молчаливого слушания мы можем найти /узнать в другом себя. Постепенно мы можем научиться слышать любого и даже немного больше – мы можем научиться слышать невидимое, обращенное на себя и на нас».

Речел Наоми Ремен «Kitchen Table Wisdom: Stories That Heal»
(с)

«В нашем обществе все мы проходим этот зомботреннинг с раннего детства - "а кем ты будешь, когда станешь взрослым?"
Так всю жизнь мы из кожи вон лезем, чтобы кем-то быть, кем-то стать, что-то доказать другим. Кто мы? И надо ли нам быть кем-то еще, чем мы сами уже есть? Кажется, что быть настоящим - очень трудно. Но чтобы быть собой, не надо делать чего-то особенного, не надо стараться - это только мешает. Это так же легко, как дышать.» (с)

Легко ли? Когда ты забыл себя настоящего. Когда с детства тебя вынуждают примерять маски, учиться носить их, сживаться с ними, верить, что это твое настоящее лицо. Смиряться с болью и забывать... забывать себя, наслаивая одну маску за другой.
Долгий путь от своего истинного «лица», который обывательски зовется «жизнью»...

«И лишь однажды я не нашелся, что ответить, когда меня спросили - кто Я?» (с)