26 августа. Обида

Вчера я собрал вещи, пообедал в кафе, доехал до станции и сел в 202-й поезд. Со мной в купе села пара в возрасте лет 60 — Владимир и Наталья. То, что они не из Москвы сразу бросается в глаза: хоть и старенькие, но крепкие и здоровые, не хромают, не кряхтят, за спину не хватаются (как я иногда). Только вот они частенько ходили покурить, а возвращаясь, естественно, озаряли ароматом всё купе. Потом на очередной станции в купе подсел молодой мужчина лет 30 — Александр. Проводник в вагоне была на первый взгляд милая девушка, они (проводники) в нашем купе сушили свою форму и забыли её сразу забрать. Ещё на начальной станции она вошла в купе и попросила снять для неё эту форму, т.к. форма висела высоко. Пожаловалась мне, что приходится вот так вот выкручиваться. Скорый поезд отправился часов в пять вечера. Мы подъехали к границе глубокой ночью, и я сделал большую глупость...

Конечно я виноват, но я считаю, что не заслужил подобного обращения к себе. Хотя это же была украинская граница, и проводница была украинка. Теперь я понимаю, почему их так ненавидели многие мои ранние попутчики. Я проснулся, т.к. Александр собирался выходить на этой станции, мне пришлось ему немного помочь. Он пошёл на выход, поезд останавливался, а я почему-то решил успеть пока сбегать в туалет. Я всегда хожу в туалет, когда просыпаюсь утром и считаю это нормальным... В общем, я не успел. Поезд быстро остановился, пограничники сразу вошли в вагон, стали всё проверять и начали с туалета. Причём, как я потом уже понял, они сразу открыли замок ключём, т.е. проводник должна была запереть его на ключ. Ну да ладно, я в некотором непонимании что делать и как себя вести пошёл обратно в купе, где пограничники уже во всю проверяли документы. Один из пограничников и проводница вместе набросились на меня. Пограничник: "Вы понимаете, что сейчас просто подставили проводника?!" Проводник: "Да кто же ходит в туалет на границе?!" Кто-кто... Я хожу! Во всяком случае, когда я ехал в Крым, то спросил проводника на границе, можно ли сходить в туалет и мне разрешили. Правда в тот момент документы уже проверили, а это я не учёл. Мне правдо было очень стыдно и жаль за свой неаккуратный поступок. Я искренне ответил проводнику и пограничнику: "Простите меня пожалуйста, я очень виноват. Больше такого не повторится." Но эти люди были не из тех, кто способен к сочувствию и состраданию. Это были люди, которые увидев, что человек упал в грязь, затопчут его поглубже. Проводник: "Да кому вообще нужны ваши извинения?!" Пограничник, конечно, уже разглядел во мне мягкий характер. Проводник ушла в конец вагона, а пограничник с доброй интонацией спросил: "Тебя как зовут?" — "Денис." — я в тот момент был растерян и не знал, что мне теперь делать, чтобы искупить свою вину. Конечно я не боялся и не думал, что меня высадят за такую мелочь. Но было стыдно. Ведь все люди допускают в жизни множество ошибок. Человек имеет право ошибаться. Почему к моей безобидной ошибке отнеслись так грубо и жёстко? Пограничник тихо сказал: "Чтобы у проводника не было проблем — проводнику на шоколадку." Я сразу ответил: "Понял." — и пошёл в своё купе, в котором уже проверили документы. Конечно же всё сводится к деньгам, с которыми у меня сейчас и так напряг. К тому же у меня не было с собой мелких купюр. Была только целиковая тысяча, что явно много для шоколадки. Я попросил разменять своих соседей, но у них похоже не было таких денег. В итоге снова подошёл пограничник, попросил меня выйти, и я вышел с тем, что у меня было, с тысячей. Рядом стояла проводница, пограничник указал на неё и сказал: "Давай." Отдавать такие деньги мне не хотелось, но и спорить с тремя пограничниками, которые проверяли вагон тоже настроения не было. Я нехотя протянул ей купюру, но она стояла как вкопанная. Тогда пограничник взял у меня из рук деньги и сунул ей в руку, а я ушёл в купе. Я всё боялся, что она скоро войдёт в купе и вернёт мне деньги — я видеть её не желал, но чтобы украинка вернула незаслуженно полученные деньги, это конечно невозможно.) Но больше всего меня бесил её ответ на мои извенения. Сейчас я уже успокоился и принял произошедшую ситуацию. Наверное я и сам бы поступил так во многих ситуациях, а ведь иногда человек действительно искренне признаёт свою ошибку и нельзя топтать его — уж слишком это жестоко. Ведь тяжелее не простить другого человека, а признать себя неправым перед другим человеком. Приехав домой я, конечно же, не стал рассказывать эту историю своей матери, а другим родным и подавно. Я прекрасно понимаю, что если бы я ей открылся и попросил сочувствия и поддержки, то жестокость проводницы и пограничника показались бы мне дружеской беседой. Пришлось всё переживать в одиночку и сочувствовать самому себе.

Я вот задумался. Да, я виноват, но не я один, а признал свою вину только я. А в чём виновата была проводник? Во-первых, она не разбудила людей. Она видимо ходила по проходу вагона и что-то говорила, вроде: "Просыпайтесь, подъезжаем к границе." — но это явно недостаточно, чтобы разбудить людей. Я хорошо помню первого своего проводника, молодого застенчивого и тихого русского парня, но он перед границей вошёл в каждое купе (не так уж их много), будил людей и уходил убедившись, что народ проснулся. Во-вторых, она не закрыла на замок туалеты, хотя обязана была это сделать. И, в-третьих, никаких инструкций по прохождению границы в вагоне не было, а также не было и инструктажа. Т.е. получается, что человек с рождения должен знать правила прохождения таможенного контроля в вагоне.

Дальше у меня уже было убитое настроение, я не хотел ни с кем общаться и ни с кем знакомиться. На нашей границе в купе вошла приветливая и улыбающаяся женщина-пограничник. Я только гневно посмотрел на неё и не сказал ни слова. Пожилая пара вышла на очередной станции, потом зашла полная женщина лет 40, потом какой-то мужик лет 50, внешним видом напоминающий алкоголика, но не пьяный. Никто ни с кем уже не разговаривал. Я то читал электронную книжку, то дремал. Женщина вышла на какой-то станции первой, на предпоследней вышел мужик, я снова остался один и доехал до Москвы. В общем, в этот раз в моём купе был какой-то проходной двор. Приятнее всё же ехать с одними соседями от начала и до конца, если только они воспитанные. В Москве я попросил не встречать меня, добирался до дома сам и испытывал невероятное чувство самостоятельности, которое постоянно заглушает моя мать, да и семья в целом. Придя домой я сразу пошёл в душ, мать с братом как обычно закатили очередной скандал, как же я давно не слышал этих дисфункциональных отношений, но об этом я хочу прописать отдельно. Поужинал и лёг спать.

P.S. Ура. Осталось проработать чувства после приезда в Москву и эту работу можно считать законченой. Как же тяжело заставлять себя разбираться в себе...