Кошка и...

***
Черный мир, пожираемый яблочным спрутом, нависшим над сумрачным городом. Сине-фиолетовое рваное небо, начириканное шариковой ручкой до того самого состояния бумаги, когда вся она насквозь пропитывается чернилами и начинает пахнуть едким запахом и липнуть к рукам. Алгебра безнадежно оставлена две страницы назад и забыта. На небоскребе, опоясанном спрутом, вырастает скомканный канадский флаг, и тут же погибает под перекрестным натиском острия ручки.
На остром шпиле небоскреба сидела кошка. Немая, ровно настолько, чтобы не уметь сказать "мяу".


- Нуми Реннер! К доске.
В этой школе все уже привыкли, что в обычном классе "проживает" такое создание, как я. Меня не спрашивают устно. Но отвечать у доски и писать сочинения я могу. Я быстро вырываю испорченные листы, засовывая их под парту, прежде чем выйти на всеобщее обозрение, словно на позор. Пишу с тетрадки (с пред-предыдущей страницы) пример с производными. Ненавижу их. Получаю заслуженное "В+" и возвращаюсь за парту. Под руку настойчиво попадается липкий бумажный комок. Мажется синим.
Так бывает ранней весной или в середине осени. Когда отовсюду холодно, но вроде бы не до конца, и ты несколько об этом сожалеешь. Лист за листком, выбрасываешь старые тетради вглубь своей тумбочки, чтобы никто не нашел. Мечтаешь, чтобы там было двойное дно, потайное, и искренне надеешься еще, что их все-таки увидит кто-то. Кто не скажет, взглянув на эти рисунки, что ты ненормальная.
Я закидываю тетрадку и учебник в сумку, небрежно, так чтобы побыстрее, чтобы выйти из этого душного, пропитанного чем-то невыносимым кабинета. Кошке все равно куда идти, но я знаю единственно верное направление. На два этажа назад, к небу, и потом направо, вторая дверь от лестницы. Остин.
- Привет.
Легонько касаясь его рукава ладонью, чтобы обратить на себя внимание. Совершенно не знаю, ждет ли он этого, но все равно. Окликаю. Беззвучно, по-своему. И не могу сдержать улыбку, впервые за весь день. Или за целую вечность?
Я - кошка, оставленная в одиночестве ждать своего хозяина.
- Как прошел твой день? - спрашиваю скорее взглядом. Это последний год, когда он в школе. Мой единственный друг. Страшно даже представить, что я останусь снова наедине с этим нудным миром, где не умеют читать по губам или движениям хвоста, что, в сущности, одно и то же. На короткий миг жалею, что я не родилась двумя годами раньше. Ведь он поступит в колледж, или даже в университет, там будет много девчонок, умеющих говорить всякие милые глупости. В который раз жалею, что у меня нет хвоста. Я скучала, Остин...
- Ты уже решил, куда поступишь?
Так у меня повелось, что я озвучиваю "вслух" только очень важные мысли. Все остальное тлен. Мне действительно важно знать, куда бежать на перемене через год, кроме своего укромного угла.
У меня сводит живот от желания поесть. Боюсь, что это слышно даже на другом конце коридора.
Рано или поздно все кошки находят дорогу к хозяину, даже если формально никому не обязаны, и могли бы бродить своей дорогой. Но бесцельное брожение надоедает даже тем, у кого есть для этого четыре лапы.
Кажется, у Остина снова неприятности, и мне хочется подбодрить его, хотя он храбрится и пытается выставить все совсем иначе. Неужели он не понимает, что мне нет до этого дела? До того, что кто-то, какие-то придурки считают его неудачником? И я бы помогла ему в этом, но, честное слово, что я могу со своим сдавленным "мяу", которое даже никто, кроме него, и не услышит?
Иногда мне хочется говорить. Иногда, совсем редко.
- Они просто имбецилы, забудь о них...
Ну да, у них же его сумка. Ладно, это мы уладим чуть позже.
- Пойдем, я тебя накормлю... - слышу я и охотно соглашаюсь. Самое время набить чем-нибудь желудок, чем-нибудь полезным и вкусным, или хотя бы тем, на что хватит мелочи. Мне страшно хочется похвастаться тем маленьким и почти драгоценным для меня приобретением вчерашнего дня, но прежде я даю ему ответить на свой заданный ранее вопрос.
- Что - ж, Йоркский университет, полагаю моя конечная цель... Не то, что бы я сильно туда хотел, но по проходному балу я прохожу, да и это не так далеко от дома.
- У тебя все получится.
Я не то чтобы передаю эту мысль, просто улыбаюсь и беру его за руку. Все будет хорошо, вот увидишь.
Остин - мой хороший друг, всего лишь друг, если вы понимаете, о чем я. Если кому-то вообще интересно. Я не его подруга в смысле "подруга". Наверное, он даже не смотрит на меня как на девушку. Если вообще считает себя достойным внимания девушки. Остин очень скромный. И это хорошо, потому что с заносчивым я бы... не дружила. Да, точно, как я могла забыть? Заносчивый тоже не стал бы дружить со мной. Выходит, мы созданы друг для друга, ха.
- Я буду скучать.. Ты будешь меня навещать? Ты совсем забудешь свою кошку, - сегодня я необычайно разговорчива. Нет, лучше все-таки говорить глазами, меньше шансов сболтнуть очередную глупость. Конечно, забудет. Там много девушек со сладкими голосами, они умеют говорить такие милые глупости, что в них влюбляются с первого взгляда на четвертый размер. Им есть восемнадцать. Мне нет. А школьница, рисующая Си-Эн Тауэр, так и останется на своем месте, в черных майках с эмблемой ACDC, в обнимку со старым айподом, и будет возвращаться каждый вечер во все тот же ненавистный приют. На целых два года. И тут я ловлю себя на мысли, что сама еще толком не знаю, куда отправлюсь после школы. Может, путешествовать на Большой Каньон? Может быть...
Резко подхватываюсь с места, на лице мелькает озарение. Сбивчивыми жестами, с откушенным яблоком покраснее в одной руке, объясняю примерно следующее: "Я - ЗНАЮ - ВЕРНУТЬ - ТВОЮ - СУМКУ", и выбегаю из класса, не дожидаясь ответа.

© кофе в венах, 2013