Сложные взаимоотношения

]Жили-были муж с женой. Смолоду они жили всем на загляденье, а под старость — словно их кто подменил. Только спустит утром старик ноги с печки, как уж и пошла промеж ним и старухой перебранка. Он старухе слово, а она ему два, он ей два, а она ему пять, он пять, а она десять. И такой вихорь завьется промеж них, хоть из избы вон беги. А разбираться начнут — виноватого нет. — Да с чего б это у нас, старуха, а? — скажет старик. — Да все ты, старый, ты все!.. — Да полно! Я ли? Не ты ли? С долгим-то языком!.. — Не я, да ты! — Ты, да не я! И снова здорово: опять ссора промеж них затеялась. Вот раз слушала, слушала их соседка и говорит: — Маремьянушка, что это у тебя со старым-то всё нелады да нелады. Сходила б ты на край села к бобылке. Бобылка на водицу шепчет... Людям помогает, авось и тебе поможет. «А и впрямь, — подумала старуха, — схожу к бобылке...» Пришла к бобылке, — постучала в окошко. Та вышла. — Что, — спрашивает, — старушечка, тебе надобно? — Да вот, — отвечает бабка, — пошли у нас нелады со стариком. — А подожди, — говорит бобылка, — немного. И сама — в дом. Вынесла старухе воды в деревянном ковше да при ней же на ту воду пошептала. Потом перелила ее в стеклянную посудину, подает и говорит: — Как домой придешь да как зашумит у тебя старик-то, так ты водицы-то и хлебни; да не плюнь, не глотни, а держи во рту-то, пока он не угомонится... Все ладно и будет! Поклонилась старуха бобылке, взяла посудину с водой — и домой. И только ногу за порог занесла, как старик на нее и напустился: — Ох уж мне эти бабы-стрекотухи! Как пойдут, так словно провалятся! Давным-давно самовар пора ставить, а ты думать забыла! И где это ты запропала? Отхлебнула старуха из стеклянной посудины, да не плюнула, не проглотила, а, как велела бобылка, держит во рту. А старик видит, что она не отвечает, и сам замолчал. Обрадовалась старуха: «А и впрямь, видать, что водица эта наговорная целебная!» Поставила посудину с водой, а сама — за самовар да и загреми трубой. Услышал это старик: — Эка нескладна-неладна! Не тем концом руки, видать воткнуты! А старуха хотела было ему ответить, да вспомнила наказ бобылки — и опять за водицу! Хлебнула и держит во рту. Видит старик, что старуха ни словечка ему супротивного не говорит, дался диву и... замолчал. И пошло промеж них с той поры все как по-писанному: снова, как в молодые годы, людям на загляденье жить стали. Потому, как только начнет старик шуметь, старуха сейчас — за наговорную водицу! Вот она, сила-то, в ней какая!

Сидят баба с дедом, едят, бабка чавкает. Дед смотрел на нее, смотрел потом Хлоп по голове ложкой, баба: -За что??? -Не чавкай! Сидят дальше едят бабка не чавкает. Дед на нее смотрит, смотрит потом снова Хлоп по голове ложкой, баба: -За что??? Я же не чавкаю??? -Ух, как вспомню, аж бесит!