Save our souls

Наша малочисленная мужская часть семьи в количестве двух человек вчера вернулась с сибирских краев, с Байкала.
Приехали страшно довольные, с обветренными лицами, холодным загаром, груженые добычей.
Так что вчера мы полдня перебирали рыбу - соленую, вяленую, сушеную, копченую - и мясо, соленое и покрытое большим слоем специй и пряностей, любовались кусочками меха, дурачились, навешивали на шеи бусы буряток, в уши - серьги, и любовались у зеркала.
Дом пропах рыбой в каждом уголке; пахли волосы, одежда, руки.
Дети визжали от восторга - от комнаты с рыбой они несутся, как стайка велоцирапторов - с добычей в острых и цепких лапках, подпрыгивая и скалясь, и оставляют после своей трапезы звериный бардак из голов и шкурок.
Потом они непременно помогают разобрать все самое любопытное и уже несъедобное. Мягкие игрушки в виде нерп их мало интересуют; зато медвежьи клыки и когти, чьи-то позвонки и кусочки шкур их занимают надолго. Они нанизывают позвонки на нить, как ожерелье, стучат когтями об пол, а самый младший сосредоточенно сосет то крупный клык, то рыбью голову.
Шумное веселье напоминает радостное, сытое первобытное племя.

Папа говорит, на рыбу в ближайшую неделю смотреть не сможет. Они ей-то, в основном, и питались.

Сегодня ночью проснулась от плача. Может быть, температура под 39 и ночные метания сказались
И сотню раз пожалела, что проснулась, ведь и тысяче кораблей не унести прочь мою печаль. Но обо всем - по порядку.
Наверное, сказались перечитанные фантастические книжки. Я не помню, где я, зачем и что делаю. Помню, что мы вылавливали каких-то неприятных зверюг и совершали мелкие починки. Детей там, естественно, был минимум.
Но со мной всегда работал мальчик. Вот ему 10, вот 12, уже 13...а мне - то 17, то 14, иногда кажется, что и вовсе лет 20. Я повыше его ростом и всегда ощущаю себя старше, но не умнее, не разумнее и не спокойнее. Он маленький рассудительный гений с точными движениями и краткими фразами, который иногда находит ошибки в чертежах и пытается защищать меня от чужих нападок, когда у меня что-то не выходит, правда, чаще защищать приходится его. Иногда смеюсь про себя - он чем-то напоминает Эндера, может быть, спокойствием и умом. Я проникаюсь любовью к этому чудному ребенку с самого начала, и с каждым годом он все больше взрослеет.
Этим утром ему лет 13, а у нас радостная весть - мы отправляемся домой. Мой маленький взрослый друг тяжело вздохнув говорит, что любит меня. А я кидаюсь ему на шею и целую в щеку, и мы сбегаем с лестницы уже за руку. Он смущенно и крепко держит меня за руку, а я улыбаюсь во все 32 и скачу по ступенькам. Меня переполняет влюбленность и счастье.
В каком-то здании я рвусь к лифту с такой же компанией девушек-работников. Лифт странный, огромный, тяжелый, с невероятно толстыми стальными дверями, и я успеваю забежать, а мой приятель рвется за мной, но кто-то его задерживает; он бежит в последний момент, выставив руки, чтобы удержать сдвигающиеся двери..
Пожилая полная женщина-лифтер нажимает кнопку последнего этажа.
Меня прошибает холод, лифт натужно двигается вверх, в какой-то момент застревает и нагревается, затем снова быстро едет. Меня оглушает нечеловеческий вопль боли и ужаса, через пару мгновений я отхожу от оцепенения и кричу на лифтера, визжу, остальные с нарастающим страхом жмутся к дальней стене железной коробки.

На исходном этаже повсюду брызги и лужа крови. Пахнет паленой кожей и мясом, слышны крики и напуганный шепот, всюду беготня.
Моего маленького надежного товарища уже там нет. Должно быть, его уже транспортировали в медпункт. Но к нему не пускают, и только по обрывкам и чужим рассказам я узнаю, что у мальчика почти не осталось рук - все разнесено, издроблено и слегка обуглено до локтевого сустава, а то и дальше..
Путь домой проходит в молчании и периодических слезах. Я слышу сторонние разговоры - "надо же, не повезло мальчишке, кому ж теперь нужен инвалид..".
И я чувствую, как отчужденно начинают к нему относиться. Его больше не упоминают в разговорах, его не ставят в пример и не хвалят, и даже не сочувствуют, в общем-то.
Дома о нем смущаются говорить даже его родители. В основном он лежит, отвернувшись к стенке, - или плачет, или злится, или спит.
Я прибежала к нему при первой же возможности. Уже по дороге к его дому мне стало адски страшно - а что, если меня вырвет при виде его развороченных конечностей? Сглатываю и стараюсь преодолеть тошноту.
Его мама тихонько говорит - ты поговори с ним, расскажи, что он все равно всем нужен..
Но я не говорю ему вранье про то, как все в нем нуждаются. Не говорю, что его никто не вспоминает, и что его фото сняли со стенда. Не говорю, что даже родители его теперь стесняются. Просто пою ему какие-то глупые песенки, кормлю с ложки и рассказываю о какой-то ерунде. Глажу по голове, а он прячет свои изуродованные руки под одеяло.
Когда я не выдерживаю и начинаю плакать, чувствую, что щеку мне вытирает что-то жесткое и чуть острое. Переборов страх, разглядываю его когда-то аккуратные и ловкие руки, с нежностью глажу их остатки.
- Ничего, не переживай. Сделаем тебе протезы, будут еще круче настоящих рук..

Второй раз за лето жутко разболелась.
Вообще, забавно вышло. Вчера опять приехала сестра с детьми, все играют, вечером дочь подходить с набором доктора - мам, надо тебя полечить. Лечи, говорю, правда, я вроде здоровая. А она уже стучит по коленки, легкие слушает, градусник ставит, лол) ну и говорит - не, нездоровая. Ты простудилась, надо укол ставить..
Ну а ночью я просыпаюсь и понимаю - все, заболела. Вот так разом.
Все как в тумане. Веки не разлепить; а разлепив - не видно ничего. Совсем.
Утром кое-как проснулась от мокрого, холодного касания к глазам. Это пришла мама, протерла глаза ваткой, смоченной в заварке. Вроде и пленку сняла. И заснула тут же дальше. Наверное, недосып сказался..

Лишь бы опять неделю молчать не пришлось, бле:с

Меньше, чем через месяц, я уеду домой, в Москву. На учебу, практику - в густые запахи рвоты, крови и мочи, в теплые объятия Кота и Изи.
День сегодня на редкость тихий; сестра с троицей детей не приехала, привычной делёжки - "моё! - нет, моё!" - не слышно.
Недавно моей дочери исполнилось три года. Она не всегда понятно говорит, любит машинки, конструкторы и морковку, по утрам - забирается на кровать и валяется рядом.
С удовольствием отмечаю, что раздражать она стала поменьше. Ну а что - уже в чем-то самостоятельная, чуть более интересная, не очень - тьфу-тьфу-тьфу - капризная и почти всегда жизнерадостная.
Фонтан жизнелюбия, как в "Светлячке".
и я ее даже ни разу не укусила. Действительно, со временем она перестала бесить, осталось только равнодушие и ощущение камня на шее. Последнее, надеюсь, временно. Всегда утешаю себя тем, что рожать больше не собираюсь, а так, хоть и до этого не собиралась, но как бы план выполнен, и теперь никто даже не может попрекнуть "а часики-то тикают", "рожать пора".
Плюс с понедельника поведу ее в садик, так ее и вовсе по полдня не будет. Буду успевать поучить и почитать биохимию. А еще про Янтарное королевство - Кот книжку подарил перед отъездом. Уже начала, интересная она - жуть.

Дюна начала зависать. Вот же срань.

Ооо, стопицот лет сюда не заходила
ну чо, как дела-успехи?

Джилли отпахала неделю по неполному рабочему дню и разболелась.
Теперь жрет антибиотики и вставляет свечи.
Ну ничего, завтра уже выйду. Нацеплю маску, пойду заражать раненых. Буду сипеть и пугать их.

В среду порвала ослабевшему вену катетером.
В четверг на меня проблевался пьяный мужик с желудочным кровотечением.
В пятницу в коридоре навернулся дед с ампутированными ногами. Вечно выползает из палаты и вопит - то Катю зовет, то пить хочет.

А в субботу и в воскресенье в основном спала. Приехал мой милый и добрый. приготовил жратвы, прикупил яблок. А сегодня вечером поиграли в коммуналку с орущим котом, консервами, варено-жаренной картошкой и нами в роли советских интеллигентов.
Одни из самых лучших моих выходных. А, да чо там. Не буду вспоминать другие, пускай будут лучшие

Нет смысла описывать происходящее, поэтому можно сказать: все стабильно.

Уже два дня корячусь на практике. Без шуток. Ожидали мы какой-нибудь ерунды, типа инъекций и заполнения документов, но персонала классически не хватает, зато хватает лежачих больных, истекающих кровью и мочой, которых нужно перекладывать, переносить, перевозить.
Умирающие бабушки, веселые язвенники с желудочным кровотечением, мотоциклисты с легкими, пробитыми ребрами.
И почти все они зверски тяжелые - под конец дня все вены вздуваются и наливаются свинцом.
Мужчины смешно заигрывают, а потом на вдохе хватаются за бок.

завтра будет новый круг, чего уж там..

Дорогой дневник, день сегодня на редкость запоротый.
Новостей никаких, если не считать того, что мои уехали - и я очень рада. Хотя, признаться, ребенок уже довольно самостоятелен.
С утра пораньше я выгнала подружку из общей постельки, пошаталась по квартире, села играть в Дюну.
Потом Дюна начала вылетать, а мне захотелось поплакать.

Воздух днем был вязкий и теплый, поэтому я все больше валялась, урчала, иногда выливала на себя кастрюльку холодной воды и мечтала подохнуть. Ну, хотя бы на время.
Еще попинывала ленивого, сонного кота и тоже поливала его водичкой. Кот переживал и противно-гнусаво орал пуще прежнего.
Еще сбрасывала звонки Скотта Пилигрима со свадьбы брата.
Еще смотрела мультики и заколебала техподдержку.
Под вечер долакала вермут, накрасилась(почти как проститутка) и заставила себя выйти на пару часов. По пути назад переглядывались с сонным чертякой, и на прощание говорю ему - "чувак, эта вечеринка отстой..", а он мне в ответ:"я, bля, ненавижу этих людей". Тут-то я и выдохнула спокойно.

Фу, блин, побыстрее бы на практику. Если там и жарко, то точно не скучно.
Наверное, у меня ветрянка.