Сказка на ночь

Далеко- далеко, за тремя границами, за многими реками, за несметными сёлами, на самом краю мира горел Огонек.
Но сказка начинается не с этого.
Начинается она совсем в другом месте.
Холодной, сырой и серой осенью, у берегов сизой реки в каменных джунглях жила маленькая Куница. Кто пустил животное в город, почему люди не оборачивались ей вслед, как она куталась в облезшую шкурку, стараясь согреться - не знал никто, кроме тяжелого, стального Неба.
Но Небо не очень любит делиться своими знаниями. Окна дома, в котором ютилась Куница, смотрели на восток, но рассветов она не видела.
Ночью, когда тьма обнимает за плечи и дает иллюзию тепла, маленькая Куница закрывала глаза и слушала ветер. Ветер - честный малый.
Он рассказывал о близящейся зиме, о печалях странных человечков в бетонных коробках, о криках улетающих птиц и о карканье вездесущих ворон.
В одну из таких темных ночей Куница и услышала про Огонек. По словам Ветра, горел он в груди юного Трикстера - мальчишки с бархатными глазами и звонкой душой.
Маленькая Куница захотела хоть одним глазком взглянуть на того, о ком рассказывал ей Ветер. И Ветер принес ей маленькую искорку, отколовшуюся от Огонька.
Кунице так понравилась искорка, что она смотрела на нее каждую ночь, бережно держа горячий осколок в ладонях. И сама не заметила как в глубине ее зрачков, на самом дне зеленоватых глаз поселился отблеск этого огня.
С тех пор осень стала казаться не такой серой, сырость отступила, а под утро, когда Куница закрывала глаза, она видела как где то далеко-далеко, за тремя границами, за многими реками, за несметными селами, на самом краю мира горел Огонек.
Юный Трикстер не мог больше не думать о маленькой Кунице, с отблеском его огня в глазах.
Так и в эту ночь. Куница закрыла глаза и прислушалась к шепоту простывшего Ветра. Перед закрытыми глазами ярко полыхал теплый, ласковый огонь, а Ветер рассказывал сказку, принесенную с края мира.
Трикстер перевернулся на другой бок и тихонько вздохнул во сне.
Старое, мудрое стальное Небо снисходительно взирало сверху на своих детей. Все их тревоги и страхи казались ему забавными. Ведь разделившие внутренний огонь на двоих - уже никогда не смогут потерять друг друга.
И никакие тысячи верст, никакие границы и реки не смогут стать преградой между ними.