Жадные, голодные твари

Читаешь эти бесчисленные истории про несчастные любови, разбитые сердца, измены — и создаётся впечатление, что, как только человек решает для себя, что любит, он превращается в чудовище с тысячью зевов. Моё. Мне. Не отдам. Хочу. Не отпущу.

Привязать к себе, подчинить, пожрать, завладеть, контролировать. Какая любовь, човаще?

Любишь — люби. Вот оно, ходит, дышит, иногда звонит, может быть. Вот его голос, его тело, его, ладно, бессмертная душа. Люби, пожалуйста. Только оно не твоё в первую очередь, а своё собственное, и вольно делать то, что ему по нраву. Не тебе. Ты люби, твоё дело маленькое. Просто за то, что оно есть. Делает больно? Терпи. Если любишь — стерпишь очень многое, и даже больше, чем, тебе кажется, можешь стерпеть. Хочется не отпускать? А ты отпусти. Если не вернётся — значит, не твоё и никогда им не было. Можно смириться и любить дальше; можно подождать, и всё пройдёт, всё проходит, правда же.

Какие измены, какие предательства. Предаёт первым тот, кто пытается лишить, пусть прикрываясь моральными нормами итп, своего любимого права на свободу. Не работают никакие законы и нормы там, где существует настоящая, безусловная, та, которая есть Бог, любовь. Нельзя быть обузой, пиявкой, тюремщиком — иначе не любовь это ни–ху–простите–я.

Но мы жадные. Мы паразиты. Поэтому — ну, вот так… как умеем.