Возвращение.

Зима была сильна как никогда. Был февраль и снег лежал на всем мире белым покрывалом. Вечер накрыл город, и лишь уличные фонари сопротивлялись этой густой и липкой темноте. Машин не было. Был лишь снег. Он падал медленно, вальяжно. Снежинки были крупными и напоминали вату, которую кто-то щипал на небесах и бросал вниз, небрежно и но со вкусом.
Я помню этот запах, эти звуки под ногами. Скрип снега и запах её духов, её запах. Тепло её руки было так знакомо, как будто все это уже было, все это длилось веками и никогда не прекращалось. Мы шли по окраинам, прошли перекресток в полном молчании. В груди возилось плохое предчувствие скорой беды. Мне казалось, что то рождается в это мгновение в моей голове, в моем сердце, в её сердце. Это ощущение не давало покоя и я молчал. Она тоже молчала. Но наши руки были по-прежнему вместе.
Мы вышли на маленькую площадь и остановились. Она подняла глаза и не выдержав и доли секунды опустила их. Мое горло сдавило, дышать становилось труднее. Я понял, что она, что-то скажет и от этого будет зависеть моя дальнейшая судьба. Но тут она отвернулась и закрыла лицо руками. Я испугался.
- что случилось? – она не отвечала. – Скажи, пожалуйста, что случилось.
Я не знал, что делать. Но в эту минуту она обернулась. Я взял её за запястья и с легким усилием развел руки. Лицо было залито слезами.
- Господи, что случилось? – взмолился я
Она продолжала плакать. Я не знал что делать. Мы стояли так наверное целую вечность, но наконец она успокоилась и сказала:
- прости. Прости меня, пожалуйста.
- за что? – не понимал я.
- пожалуйста, скажи, что не будешь сердиться на меня. Пожалуйста, скажи.
- хорошо, хорошо, только скажи, что не так?
Она замолчала. Отвернула лицо в сторону, но лишь на пару секунд, как будто собравшись с силами, затем повернулась ко мне и сказала:
- я люблю другого. Прости меня, пожалуйста.
В голове, что-то загудело, я не помню несколько секунд, кажется что-то говорил сам себе или еще кому. Потом я увидел фонарь рядом с дорогой, машину проезжавшую перекресток. Все это плыло и расползалось как в плохом сне. Руки и ноги перестали слушаться. Глаза заливало, лишь через мгновение я понял, что это слезы. Но их было не остановить. Я развернулся и пошел прочь. Мне были не слышны её крики, а может и не было никаких криков. Не знаю где я шел, долго ли это продолжалось, почти не видел дороги, лишь острая боль в груди. Она жгла меня словно огонь, словно кислота, словно сердце наматывало на сверло и рвало в клочья. Снова и снова. Я спотыкался, но не падал, словно что-то поддерживало меня. В мозгу бился, словно синица в клетке лишь один вопрос: «Почему?» я повторял этот вопрос снова и снова, словно это была какая-то волшебная мантра. Но она не спасала и не грамма не приближала к ответу. Дорога вскоре кончилась, вместо неё посыпал сильный и густой снег. Огромные хлопья врезались в лицо, обжигали и тут же таяли, оставляя лишь потеки. Они смешивались с солью слезы и срывались, падая на шарф и пальто. Потом слезы кончились, но глаза стали болеть, словно я смотрел на нестерпимый свет. Опомнился лишь, когда стал проваливаться в снег по колено. Остановившись словно безумец, резко и неожиданно даже для себя, попытался понять, куда я попал. Но снег не давал разглядеть хоть что то. Вокруг было поле. Глаза выхватывали лишь небольшой круг видимого около меня. Я сел прямо на снег. Уставившись перед собой, стал шарить в карманах, нащупывая сигареты. Наконец замерзшие пальцы нащупали искомое. Потом пришлось возиться с зажигалкой, руки никак не слушались. Наконец справившись со всеми препятствиями, закурил. Голова прояснилась, но сил идти больше не было. «Что теперь делать, почему? Куда? Зачем?» - непонятные обрывки мыслей вертелись перед глазами. Выкурив одну, в дело пошла вторая, третья. Я лег. Просто упал на снег. Меня засыпало снегом. Казалось, что все пропало, все исчезли. Весь мир превратился в круг обозримого пространства передо мной, все сошлось в этой точке. Я не чувствовал своего тела, своих рук, не чувствовал вообще ничего. Только тяжесть мыслей стала, как будто давить мне в затылок.