Дневник одной боли

Странная терапия через писанину очень быстро себя исчерпала. Перелопачивать прошлое больше не хочется, да и времени нет.
Скажу пунктиром, что было потом еще очень много всего: морок спал довольно быстро, - на следующий день я понял, что путь это тупиковый и делить любимую женщину ни с кем я не могу. Если кто-то вам будет петь про открытые отношения - не верьте,- херня это собачья.
Этот день невменюхи , на самом деле, сдвиг сознания, как я его назвал, сослужил свою службу - я сдвинулся с мертвой точки, стал что-то делать, может быть совершенно неправильное, обратное здравому смыслу, но появилось движение - я не сдох от боли, не сошел с ума (ну разве что немного), не спился. Вместо этого я стал бороться за нее. Старался быть для нее тем, кем не был раньше. Любящим, надежным, попытался простить. Одновременно я боролся со своей болью и недоверием, и это был настоящий адок, скажу я вам.

После того, как меня несколько дней крючило, слезило, мертвило дома на полу, я как-то выбрался наружу и оказался у Друга. Он всё знал, если помните, он мне и рассказал про неё. На самом деле - он меня и спас, хотя до сих пор деликатно открещивается от этого. И я никогда этого не забуду. Да простит меня космос за дешевый пафос этих слов.
Кажется мы выпили тогда. или я , не важно. Он сказал, что каждый человек разный. сказал, что случившееся для нее - одно, а для меня - другое. что есть люди, которые писают сидя, и которые - стоя. что она сделала это не потому что я - плохой. и что . возможно, она меня любит, но секс с другими - это для нее совершенно неважная вещь. и не надо так болеть, он сказал. и все - фуйня, рыбы в море много. и можно расстаться, или остаться. и еще много чего сказал мой Друг. и я ему поверил. и выжил.
Что то в голове у меня сдвинулось, видимо центр отвечающий за здравый смысл заблокировало. Иначе - боль бы меня доконала. Я точно знаю. Я очень голый эмоционально. Я бы не выдержал. Сдох бы от горечи рассинхрона реального мира и моего сознания. Ведь мир - он далеко не идеален. ну вы знаете... А я - идиот, романтик, петрушка на похоронах, думалчтовсёхорошо...
И я решил что прощу. Даже, если она будет еще с кем то. Тогда и я буду тоже, думал я. Разъедемся - думал я. Будем встречаться, спать иногда, или часто, или всегда. Или не разъедемся. В общем пусть будет ВСЁ, решил я. Причем был радостный такой, одухотворенный. Крышу совсем снесло.

Перед тем, как я начну описывать своё тогдашнее сумасшествие, еще немного потопчусь в "сегодня" - надо собраться с мыслями и силами, чтобы снова вернуться "туда".
Знаете , что еще безумно обидно и горько? Это наши фотографии. Я всегда любил фотографировать и неплохо это делал вроде. Ну по крайней мере без дурацких постанов и закатных, курортных солнц на ладошке. И потом я мог по сто раз пересматривать фотографии, ну просто любил эти выхваченные мгновения, были очень живые, казалось - они навсегда.
А теперь невозможно. Любые невозможно смотреть. Даже без нее. Вот мы с сыном ездили за границу - и сразу мысль, - а она в это время... Вот такой то Новый Год, - а. это она тогда... Ну и так далее.
Вся моя жизнь за этот период стала фальшивой. Вся! Вот что накрывает больше всего. Ведь были вещи и кроме нее: рос сын, были какие то победы в профессии, друзья, родители. А теперь это всё стало дурацкими картонными декорациями, прикрывавшими какую то черноту, грязь, подлость. Как бал в Версале 18 века - мы все привыкли думать , что там были блеск и красота, а они все мылись раз в полгода, воняли, и срать садились в соседнем зале - дамы вперемежку с кавалерами, прямо на пол.
Гадко от этого. Шесть лет жизни во лжи. И предал - самый близкий человек. Я не думаю, что смогу кому-нибудь доверять еще. Одному всё-таки спокойнее, хоть и тошно зачастую от безнадеги и одиночества.

За всё это время я понял, на себе почувствовал, что многие литературные штампы, к которым я с такой брезгливостью относился всегда, не что иное, как истинные, реальные человеческие переживания и чувства, которые и назвать то по другому нельзя - тело стало ватным, пустота в душе, подвешен в воздухе, разбитое сердце - ну блин, всё оказывается так и есть...
Я решил на тот момент ничего не решать. Я всегда был уверен, что простить измену - это удел лохов и подкаблучников. Я если слышал о других такое, мне становилось физически тошно от человеческой подлости и пошлости. А теперь это происходило со мной.
Мы встали и пошли. Я как-то передвигал ноги, потому что на шею вдруг повесили стокиллограмовый мешок (еще один штамп). Больше всего мне хотелось лечь на землю и заорать, завыть, забиться в истерике, выплеснуть всё наружу, жрать землю, биться головой о что-нибудь. Но то ли от привычки казаться сильным, мужики не плачут, верно ведь? то ли от излишней драматичности такого театрального жеста я этого не сделал. И до сих пор жалею. И мой совет людям, - люди, если не дай бог, с вами случится что-то подобное, - дайте волю своим чувствам,выплесните боль наружу, ибо если закроете ее, она сожрет вас изнутри. Аминь.

Еще когда я занимался современным искусством, часть нашего проекта называлась "Светлая печаль". Смысл в том, что когда ты выполнишь главное свое предназначение, ну там, напишешь "Войну и мир", сочинишь "Лунную сонату", докажешь теорему Ферма, - вместо удовлетворения, остается чувство тихой грусти, светлой печали, - и это очень ценное состояние, просветленное.
Я примерно так себя чувствую сейчас. Она приехала сегодня в Моё Новое Место. Я вижу, кем она стала. Что с ней сделало всё, что произошло между нами. Что она сделала, и как это отразилось на мне. И как я себя вёл. И как моё поведение исправило её. Отравленный осколок зеркала вымыло из глаз вместе с обильной слезой. Но главного не вернешь. Нельзя округлиться в ноль и начать сначала, к сожалению. Я бы хотел наверное,.. Да и она, я уверен, тоже... Но.
Не входят дважды в одну и ту же реку. А тем более - трижды и четырежды, как мы - глупые самоуверенные дети мира.
Невозможно склеить разбитую вазу так, чтобы не было видно трещин.
Можно бесконечно продолжать ряд этих банальных истин. Человечество всё уже сказало до меня.
Я смотрю на неё сейчас и вижу то, что искал раньше и не находил, и злился, и неумело пытался лепить, и только портил. А получилось всё, когда разрушил себя, когда о себе забыл и уничтожил Ячесть, простил то, что в принципе не прощают, возлюбил, когда должен был ненавидеть. По христиански прям, хотя с верой и богами у меня достаточно сложные отношения.
И вот моя награда - светлый, чистый человек. Любовь всей моей жизни. С которой мы не будем.
И светлая печаль, да.
Не самый худший вариант, однако.

Уже не помню, почему я решил тогда выйти с ней на этот разговор. Видимо прокрутил в себе за неделю всю плёнку нашей жизни и понял, что ничего-то я не знаю. Так бы и оставить, но ...
Мы сели, как сейчас помню, в кафе на улице. Когда садился за этот столик, я не думал, что делаю необратимый шаг в бездну, в мясорубку этого блядского мира, а ввела меня туда - ты, моя маленькая девочка, моя принцесса, моё золотое сердечко. Но я сам попросил, сам и виноват.
И я заставил тебя всё рассказать. вытянул клятву, что не соврешь. я всегда умел убеждать. максимум, чего я ожидал, - это еще какой-нибудь незначительный флирт. что-нибудь вроде этого. я подготовил себя, что смогу простить. за последнюю неделю, я понял, как сильно люблю тебя. я понял, что можно простить ложь. я решил... что-то я там решил для себя, не помню...
И ты начала рассказывать. он был не один. и даже не два. и были долгие отношения на стороне. ты даже хотела уйти. ты была несчастна. ты думала, я тебя разлюбил (я иногда тоже так думал). был аборт, не от меня. одного я знал лично. второго видел пару раз. третьего - нет, только предстояло познакомиться.
С каждым словом, у меня как бы вырезали кусок из тела. из души. но остановиться не могли ни ты, ни я - какой то болезненный, новый уровень открытости, откровенности, какая то обсессия саморазрушения, грузовик без тормозов. За час я выкурил пачку кэптен блэка.
И постарел на десять лет.

Когда я говорю - день, я имею в виду космическую секунду, мой личный отрезок времени, который во мне отпечатался, как некий день... Еще один день боли...
Дальнейшее я помню смутно, это была такая пауза, данная для осмысления, возможность включить принципы, быть жестким, выполнить то, в чем был всегда уверен.
Предала, -это же очевидно,- она призналась. Ну и что, что только кофе, - обманула же, предала... Я же всегда говорил,- не прощу, не смогу, никогда, это не про меня, не верится, как ты могла, так не бывает, не со мной, не с тобой, не с нами...
Сидел с утра на Патриарших, на скамейке, смотрел на лебедей. Встречал знакомых по цеху, - ты что здесь? Да так... Ну ладно, смотри.
Ночью домой. Сын. Только ты, малыш, спасал меня, вытащил, сам не понимая, что ты значишь для меня, маленькое счастье. Спасибо.
Не спал. Не мог. Ждал чего то от тебя. Слез, рыданий, извинений, чтобы пожалела, приняла, облизала, сняла эту чёртову боль.
Ты была в меру корректна, в меру прохладна, в меру ненавязчива... Где ты взяла эту ёбаную меру?! Неужели тебя не рвало на части от того, что случилось?! Я не понимал тогда, что ты уже давно была к этому готова, наверняка не раз прокручивала в голове...
Как это принять? Что делать? Простить ложь?! Она согласилась, пошла с кем то. Кто он вообще?! Врала... Как верить то теперь?
Патриаршие и грустные мысли. Непонимание. невозможность принять. Это была возможность спастись тогда, я сейчас это понимаю. Принять решение и уйти. Я почему то не ушел. Так мотылек летит на огонь, наверное.
Хотя, что я знаю о мотыльках?..

Мне тогда позвонил Друг, пригласил в гости. Жена уехала к Подруге, та сдала последний экзамен, они гуляли.
Я посадил Сына в машину и мы поехали к Другу, пили чай, Сын смотрел мультики, а Друг рассказывал, как увидел мою Жену в кафе неделю назад с каким-то парнем. Это она, точно, его не знаю, где она была тогда? Я не помнил... Мне почему то стало очень жарко вдруг.
Мы вышли на улицу. Я позвонил: "Где вы - гуляем в парке - как Подруга - хорошо - сдала экзамен - да - давай поздравлю ее - ..." какое то удушливое молчание: "... ты что проверяешь меня - нет - нет проверяешь, ты мне что, не доверяешь" - но я уже все понял, вернее впустил в себя.
Они приехали домой довольно быстро, Жена упела вызвонить и притащить Подругу, будто и правда вместе гуляли, а я в оцепенении делал вид, что всё нормально, что не замечаю нервного возбуждения Жены и прячущей глаза Подруги...