глаза

Глаза. Я вижу ее. Ее лицо. И ее глаза в отражении стекла автобуса. Они смотрят на меня в таком же отражении. В ушах у меня играет Стена Пинк Флойда. Она слышит дребезжание составных частей автобуса. Слышит свое дыхание. И, хрен знает, что еще она там слышит. А я думаю о прошедшем дне. Он такой же, как вчера. И о том, что завтра будет то же самое. Но. Я отдаю себе отчет, что не каждый зимний темный вечер после работы, сквозь отражение автобусного стекла меня будет так внимательно изучать милая девушка в дубленке цвета охры. И при этом улыбаться. Мы в разных концах автобуса. И мы смотрим друг на друга. Несколько секунд. А потом, не помню, кто первый, но этот контакт прерывается. Мы больше не смотрим на нас. Но мое воображение уже рисует разные интересные картинки и сюжеты. Не знаю на ее счет, но у меня это больше походило на начало порнушного фильма, немецкого производства. Выходим мы на одной остановке. Она в переднюю дверь, я –в заднюю. Она на пару шагов опережает меня. Нас только двое на этой снежной тропинке. Она идет неспеша. Я иду за ней . нет, не подумайте ничего дурного, нам просто по пути. Я не обгоняю ее, и она не ускоряет шаг. Я слушаю тот же старый добрый Пинк Флоид, а она, не знаю, может скрип снега под нашими сапогами. Между нами расстояние в два метра и мы идем так уже минут пять. И никого кроме нас на этой тропинке. Только фонари и снежинки. Что-то должно произойти. И вот она поскальзывается на первой замерзшей луже, проглядывающей сквозь снег. Кадр замедляется, и она плавно опускается на попу, обернутую в дубленку. Она улыбается во весь рот, поднимая голову. Я остановился, вынул наушник и сказал, протягивая руку, первое, что пришло на ум: ты не ушиблась? У нее были карие глаза. И она прошедшим летом и правда гостила у родственников в Германии, так что интуиция меня не подвела.
***
Глаза. Мы сидели напротив друг друга. В столовой гастроэнтерологического отделения. За разными столами. В противоположных сторонах помещения. Смуглая кожа, светлые волосы, правильные, благородные черты лица. Я помню ее силуэт в больничном корридоре. Четко очерченные линии фигуры ростом 160 сантиметров. короткая юбка на стройных ногах а-ля Барби. Фарфоровая кружка в левой руке, ручка закрывающейся двери в больничной палате номер 8 в правой. Она была самой красивой девочкой из всех кого я видел на тот момент. Я был горд, что отхватил такую кралю. Хотя и не вполне понимал тогда, как это вышло. Обычно, за таких нужно бороться. Цветы, подарки. А я просто сказал, что она мне нравится. И что не знаю, что из этого получится, и как долго это продлиться, но я хочу попробовать. Ну и попробовал. Было ниче так… Приятнее всего с ней было выйти налюди. На нее оборачивались и парни и девушки и дяденьки и тетеньки. А потом смотрели на меня с немым вопросом, мол, с этим? Серьезно?! А я был доволен как кот, котрый стащил свежепойманную рыбу из рыбацкого улова хозяина. Ее глаза были карие. Этой рыбы. Хотя, нет, она водолей.
***
Глаза. Она заплетает косу. У нее русые волосы по пояс. Она учит нас всех информатике. Она говорит с акцентом. Не знаю точно с каким. Но к ее речи нужно привыкать. Мой друг тащится по ней. Ей нравятся его синие глаза. Он пишет стихи , играет на гитаре и поет, получает за это грамоты, поощрения и возможность иногда безнаказанно не появляться на парах. Они гуляют вместе. И вроде у них все отлично идет, хоть и неспешно, но она зачем-то зовет в гости не только его, но и меня. Наблюдая за ней в ее квартире, я понимаю, что она нравится мне тоже. Время идет, а вилка моего друга все никак не совместистся с ее розеткой. И вот мы случайно встречаемся с ней в автобусе вечером. Я еду блядствовать в общагу, а она навострила лыжи к подруге. По крайней мере, так она сказала тогда. Ее глаза были как у умирающей от голода собаки. Серые. Я не любил смотреть в них. Зато другие части тела были…ей тогда было 23. Она любила раскладывать пасьянс. И гововорила: ты мой студент, я-твой преподаватель, что же мы делаем? Глупый вопрос, но он был задан не ради ответа, а лишь для остроты ощущений. И это было острее красного доширака. Но вот прошло пол года и из морей вернулся ее любовник хирург. У которого на тот момен была еще жена и дочка. И наша с ней история еще немного побилась в конвульсиях, и, наконц, затихла навсегда.
***
Глаза. Нам обоим по 22. Мы знаем друг друга давно. Мы, даже будучи достаточно взрослыми, видели друг друга в нигляже. Так уж вышло. Но между нами ничего небыло. Последний раз мы виделись больше года тому назад. Снова автобус. Но теперь день и лето. Она узнала меня и окликнула. На ней серая серебристая лохматая кофточка и клетчатая короткая юбка. В этом наряде она напоминала Марлу Сингер, только со светлыми волосами до лопаток. Мы едем и разговариваем. Идем и разговариваем. Пьем пиво и разговариваем. Потом часами говорим по телефону. Позже она позирует мне. Позже я предлагаю ей жить вместе, на что она отвечает, что даже возьмет мою фамилию, если что. Позже мы женимся. Нашу идеальную жизнь она представляла примерно так: я не вылажу из своей художественной мастерской, а она умоляет меня впустить ее и позволить сделать для меня что-то нужное или приятное. И почему некоторым барышням для счастья обязательно нужно страдать? У нас родилась дочка. Но идеальной жизни не получилось. Толи из-за отсутствия мастерской, толи потому что мне совсем не до рисования было с моей работой, бытовыми проблемами и ленью. Так что любовная лодка разбилась о быт. Ну, и еще о кое-какие рифы и айсберги. Цвет ее глаз-серый.
***
Глаза. Десять часов вечера. Мы познакомились в одноклассниках. Она жутко милая, как мультяшка. И при этом она просто секс. Она стоит, и это секс. Она сидит и это секс. Она строит смешные рожицы, высовывает язык, оттопыривает ушки – и это секс. Наверное, если бы она ковыряла в носу и достала оттуда огромную жирную зеленую козявищу-это тоже был бы секс. Но хорошо, что она так не сделала, а то мало ли, я же впечатлительный мальчик. В общем, декорации-моя съемная однокомнатная квартира. У нее есть парень. Вылитый Бред Питт, только брюнет. Но ей в тот вечер было скучно и она поддалась на мои уговоры и приехала ко мне. Мы выпили красного вина, и я заставил ее потанцевать со мной. Перед тем как вызвать такси и уехать, она зачем-то проводит рукой по моей промежности и говорит что я совсем не в ее вкусе и что она любит своего парня и ни за что ему не изменит. Потом, на протяжении полутора лет, бабуля, живущая этажом выше, при встрече жаловалась на девочку, что громко кричит и плачет по ночам у меня в квартире. А мне приходилось все отрицать и убеждать ее что ей послышалось. Ей тогда был 21 годик. Не бабуле, а девочке. Ее газа были черными. Я никогда не знал, что в них и чего от них ждать. Но все неожиданности были приятными.
***
Глаза. Мы познакомились в курилке. Ей в тот день исполнилось 21. Очко! Как она сама тогда пошутила, выпуская дым сквозь открытый рот. Это прозвучало дико пошло и жутко нелепо. Или это только я такой испорченный, а она имела ввиду лишь карточную игру? Я тогда не нашелся, что ответить и застыл, с глупой полуулыбкой и вытаращенными глазами, смотрящими в ее не менее круглые светло карие глаза. Пауза. И тут между нами пролетает снежинка, залетевшая через открытое верхнее окно. Она визжит от восторга (снежинка, кто же еще), вскакивает на красный кожаный диван, и ловит ветер и снег руками в распахнутом окне, восклицая как она любит снег и дождь, и ветер и солнце, и Пятачка и Винни Пуха, и всех-всех-всех, и бла-бла-бла. Она визжит, кричит и прыгает. Все это выглядит так неуместно, и в то же время по-детски забавно, мило и невинно. Позже я смотрю как она самозабвенно, даже как-то обреченно танцует. И чувствую при этом смесь восхищения и жалости. Ее движения завораживают. Затем, к ней настойчиво клеится какой-то сперматозавр. Не отходит от нее почти час. Да, я засекал время. И вот она уже сидит у него на коленях в кресле рядом с барной стойкой. Но мне очень хотелось узнать ее лучше, так что ушла она со мной. Ее глазы были широко открыты. Как и она вся. ЕЕ бы беречь, защищать и любить, как маленькую принцессу, но приходилось лишь пользоваться. Мы вместе готовили борщ, и я получил от нее пару уроков вальса.
***
Глаза. Глаза. Глаза. Говорят, глаза-это зеркало души. Кто-то скажет, что глаза-это телевизор паха. Да, когда тебе интересен кто-то и ты хочешь ответной реакции, в первую очередь ты ищешь контакта глаз. Своим взглядом ты спрашиваешь или утверждаешь. В ее глазах ты ищешь ответ или просто ждешь реакцию на твое предложение. Какое предложение? Хах. Ну, вариантов много. Хотя не так, чтобы очень. Это может быть вопрос: можно к тебе прикоснуться? Или восклицание: черт, я так хочу тебя поцеловать! Или: я буду драть тебя как сидорову козу, пока не умру от обезвоживания, и мне пофиг хочешь ты этого или нет! Или: я готов жениться на тебе прямо сейчас и воспитывать с тобой наших семерых козлят! Пардон, детей.
Я вот к чему все это. Каждый из нас проживает свою уникальную, удивительную в своей неповторимости жизнь. В которой масса встреч, занятных случайностей, открытий, радостей, удовольствий. Ну и конечно, разочарований, печалей, огорчений, боли. У палки два конца. И не важно, что один из них раз в году стреляет. Шучу. Не зная горечи, не оценишь сладости, ну, вы в курсе. Столько книг, стихов, фильмов об этом-везде глаза. Столько значения им предают художники, фотографы, поэты. Даже животных мы любим, в основном, за их взгляд. Собак, к примеру. В них так много всего, в этих собачьих глазах. Нет, я все-таки о людях, конечно. Чего-то мы находим в их глазах слехвой. А чего-то никогда не увидим даже сквозь линзы телескопа Хаббл. Я вот думаю о глазах, которые я видел. И которые видели меня. Вернее о людях, из которых они смотрели на меня. Многих из них я даже вспомнить не могу. А их глаз и подавно. Хотя начало всегда было интересным и многообещающим. Но, если честно, я никогда не видел ТЕХ САМЫХ глаз. Близких. Родных. Тех, что смотрят на тебя и видят именно тебя. Не твою внешность, не твой член, не твои таланты и достижения, а тебя. Ну, знаете, как во всех этих мелодрамах. Глаза, которым незья противиться. Сопротивление бесполезно и бессмысленно. От которых не ждешь подвоха. Глаза, глядя в которые, тебе тепло, светло и уютно. Глаза, в которых ты дома. Я пока не видел таких глаз. Так что, я по праву могу считаться бездомным. Без определенного места жительства. И я каждый день заглядываю в новые глаза в поисках своего уголка. И каждый день на меня из этих глаз смотрят такие же бомжи, как и я. И совсем не важно, в который раз уже замужем эти глаза и сколько у них детей. Всем чего-то не хватает. Каждый все еще сирота и одиночка. Хотя, вернемся на грешную землю. Все-таки первым делом я смотрю совсем не в глаза. Больше всего мой взгдяд ласкают сладкие молоденькие попки и прочие анатомические достопримечательности. Может в этом и проблема, скажет кто-то. А может проблемы вообще нет? Может это просто выдумка? Знаете, что-то вроде нынешней моды на бороды и обтягивающие штанишки. Может это просто иллюзия и не стоит заморачиваться? Может моногамия вовсе не заложена в человеческой природе, и быть в вечном поиске нового и лучшего и есть смысл жизни и эволюции? Как говорится, нет предела совершенству. Ну, чтож, пожалуй, это отличный повод! Так выпьем же за совешенство, господа! До дна!