08 - волшебный зверинец

На прошлой неделе умер пациент, которого мне дали.
Конечно, в этом нет моей вины - и возможно, даже чьей-либо. И как это забавно случается, на замену одному человеку всегда приходит другой.
Я не знаю, кого мне выделят следующим, но одно болезненное и хрупко-крупное существо уже приползло и обвилось вокруг моих ног. Склизкие челюсти сказали: будь моим другом.
И я до сих пор не знаю, как устранить это давящее чувство тошноты.

Как-то раз я познакомилась с одним приятелем, настолько хищным, что его человеческие повадки почти стерлись. Думаю, ненависть была его вторым именем. Должно быть, даже первым. О да, ненависть ко всему живому была приправлена завидной реакцией и точными, цепкими и сильными движениями. А что его челюсти!.. Он прокусил мне ладошку единым рывком - и удерживал руку, пока я отчаянно рвала ее к себе и размазывала кровь и слезы с соплями.
Может быть, он даже был прекрасен в своей дикости и уродстве.
Тайный Знак потом кричал в истерике, что взять и погладить зверюгу - самоубийство.

Но то несчастное создание, что пришло нынче.
Буду ли я ему врать?
Должна ли я ему врать?
Стараясь не глядеть на его мордочку, я болтаю ногами и треплюсь о чем-то. Расспрашиваю его о том о сем. Слушаю его голос, вполне себе напоминающий человеческий и, вероятно, даже в чем-то приятный, иногда все же поглядываю на него, подавляя дрожь и тошноту.
В голове пытаюсь играть: просто я - это Джош, а он - это Сая. Или наоборот. А может, он - сумасшедший сосед, а я - Сая. И до бесконечности.
Уговариваю себя, что это неопасно. Это и правда неопасно - но чудовищно мерзко. И мерзко от себя, что никак не могу разглядеть там человека.
Но чуть шевелящиеся влажные конечности и почти бесформенная масса все равно заставляют содрогаться.
И это стеснительное создание говорит, что у него нет друзей. Обмякшее, оно просит быть ему другом.

Потом весь вечер я заливалась дерьмовым вином и думала, что ему лучше погибнуть как можно скорее. Что это он должен был быть на месте того бодрого пациента. Я знаю, смерть принесла бы этому живому существу большое облегчение - он и сам говорил об этом.
Совсем скоро увижу и обниму совершенно обычное и восхитительное человеческое тело - и это будет моим облегчением.