#1

Я не могу любить весь мир. Так страшно, болезненно до кровоточащих порезов на запястье, приходит это отвратительное осознание. Оседает пылью в легких, тонкой пеленой безумия покрывает мысли. Я не могу любить всех, у меня просто нет столько сил внутри, чтобы каждому отдавать без остатка всю душу.

А любить надо страшно, до едва сдерживаемого крика, до обкусанных губ. Чтобы на просьбу разделить мечту или боль сердцем – выдернуть это сердце из своей груди, преподнести на раскрытых ладонях. Как дар, как жертву. Мол, да, я готов не просто разделить твою боль, а забрать ее до самого последнего глотка. Готов жить одной твоей мечтой до последнего выдоха-вдоха, исполнить ее для тебя, стать самым счастливым от того, что счастлив ты.

Я не могу любить весь мир. Моей любви не хватает даже на одного человека, я же стараюсь ее делить на всех, отрезая раз за разом по кусочку, раздаривая эти сгустки тепла и последних сил, еще не сожранных абсолютным отчаянием. Протягиваю людям их: «Возьми, пожалуйста, возьми!» А они прячут глаза, не замечают, как мальчишку у метро, что раздает листовки. Я же все пытаюсь, надоедливо обнимая людей за плечи. «Я же здесь, я рядом, все будет хорошо!». И, кажется, вру.

И результат этих попыток (бессмысленных и печальных) – чья-то боль, чье-то медленное умирание. Люди, самые важные и любимые, самые прекрасные и восхитительные, поодиночке гасят свои сердца, прячут едва живые трепетные огоньки, задувают их, как надоевшие свечки. Чтобы остыть. Чтобы никогда не чувствовать боли.

А я стою, смотрю на это со стороны, роняя случайно последние признания и самые честные (но тоже последние) слова. Смотрю, как все это уносит вдруг налетевший ветер. Смотрю и понимаю.

Никакой я не светлячок.

Обычный человек, взявший на себя смелость думать, что может кого-то спасти.