свойство счастья
|
Автор
 |
Опубликовано: 3026 дней назад (15 сентября 2016)
|
0 Голосов: 0 |
Кабир сказал:
Познал я звуки экстатичной флейты, но чья та флейта я не знаю.
И в лампе, что горит ни фитиля, ни масла нет.
И водоросли цветут, ко дну не привязавшись..
Никто никогда не знал. Слышна только песня, а певца нигде не видно. Только музыка слышна, а музыканта нигде нет. А музыканту и не надо быть, танцору не надо быть — танцор растворился в танце, певец стал песней.
Кабир говорит: Это чудо! Я не могу понять. И в лампе, что горит, ни фитиля, ни масла нет. Это нелогично, абсурдно. Так не должно быть, но это так. Танцора нет, есть только танец. Это нелогично — как может быть танец без танцора? Вам нужно научиться танцевать, вам нужно обрести
опыт.
Одним из величайших танцоров нашего века был Нижинский. Люди были озадачены его танцем. Никогда прежде и потом на сцене не видели такого чуда. Были мгновения, когда Нижинский так растворялся в танце, что вся публика чувствовала, что танцор исчез. И случалось такое чудо: он начинал прыгать невозможно высоко, законы гравитации не позволяют брать такую высоту. И не только это: когда он начинал опускаться, то делал это так медленно, как будто мог этим управлять. Вопреки ожиданиям он не падал. Он опускался так медленно, словно не имел веса, словно был перышком или сухим листом, слетающим с дерева — совершенно не торопясь.
Его все время спрашивали, как это получается. И он говорил: «Если бы я хотел, чтобы так происходило, этого никогда бы не случилось. Я пытался и терпел неудачу. Когда я стараюсь, этого не получается. Мой провал обеспечен. Но когда я забываю себя в танце, когда я растворяюсь, тогда внезапно исчезает и мой вес. И я удивляюсь так же, как и вы, потому что это противоречит логике. Я больше не ощущаю притяжения. Я не пытаюсь медленно опускаться, это просто так случается. Когда меня нет, происходит чудо».
Нижинский понял бы слова Кабира о том, что никто не играет на флейте. Бог стал Своей собственной флейтой, Своей собственнойпесней, Бог стал Своим собственным творением. Он опустился в вас, в деревья, в камни. Бога нигде нет как личности. Он стал Своим собственным миром.
У лотоса нет корней, и в лампе нет ни фитиля, ни масла. Флейта поет песню, и никого за этим нет. Да, это нелогично. Но жизнь не обязана быть логичной. Логика — это человеческое достижение — жизнь обширнее ее. Кабир старается рассказать вам о своем опыте немотивированности — об опыте с чистой энергией, не являющейся
личностью. Когда вы войдете в Бога, вы войдете в Него не как в личность,
вы войдете в Него как поток энергии. Лотос цветет, но вы нигде не найдете его корней. Свет горит ярко, но нет ни масла, ни фитиля. Это только слова, только для того, чтобы обозначить, что лишь те, кто готов стать нелогичным, можгут войти в реальность. Логик будет бродить вокруг да около и никогда не доберется до сердцевины реальности, потому что сердцевина реальности абсурдна. Она не следует логике, не согласуется ни с какой философией. Она просто есть, это парадокс.
И медитация означает проживание этого парадокса. Стать саньясином значит отбросить логику, войти в нелогичное. Если вы движетесь
логично - вы движетесь в людском мире. Если вы уцепились за логику - вы остаетесь на поверхности. Вы можете сплести из логики прекрасные философии, но они будут мертвы, они никогда не оживут. Жизнь нелогична. Чем глубже вы во что-то входите, вы непременно наталкиваетесь на абсурд, потому что центр абсурден. И хорошо, что он абсурден. Логичная вещь будет жалкой вещью: в ней не будет ни великолепия, ни тайны. Только в нелогичном есть загадка, только нелогичное может быть таинственным. И только нелогичное прекрасно, великолепно.
Познал я звуки экстатичной флейты, но чья та флейта я не знаю.
Коун мурали-шабд сун ананд бхайо.
Откуда она? Кто играет на ней? Меня охватывает восторг, говорит Кабир, но это исходит из синевы, из ниоткуда. Я не могу найти источник, не могу указать, откуда она, с какой она стороны, кто изливает на меня это блаженство. Но приходит великое блаженство. Какая разница, откуда оно? Какая разница, играет кто-нибудь на флейте или нет? Эта песня прекрасна, эта песня так впитывается, что опьяняет, и нет смсыла беспокоится об этом. Сколько у Бога рук — тысяча, две или четыре, как Он выглядит: как писали Его христиане или индуисты — все это не имеет значения, все это относительно, вовсе не в этом дело.
Когда на вас изливается блаженство, когда облако неизвестного
проливается на вас, когда вы увидели свет, тот вечный свет, тот нескончаемый свет, которому не нужно ни масла, ни фитиля ... и когда вы увидели цветущий лотос без корней в земле, цветущий и не имеющий корней... Чтобы показать парадоксальность реальности, Кабир выбирает эти метафоры.
И в лампе, что горит ни фитиля, ни масла нет. И водоросли
цветут, ко дну не привязавшись.
Познал я звуки экстатичной флейты, но чья та флейта я не знаю.
И в лампе, что горит ни фитиля, ни масла нет.
И водоросли цветут, ко дну не привязавшись..
Никто никогда не знал. Слышна только песня, а певца нигде не видно. Только музыка слышна, а музыканта нигде нет. А музыканту и не надо быть, танцору не надо быть — танцор растворился в танце, певец стал песней.
Кабир говорит: Это чудо! Я не могу понять. И в лампе, что горит, ни фитиля, ни масла нет. Это нелогично, абсурдно. Так не должно быть, но это так. Танцора нет, есть только танец. Это нелогично — как может быть танец без танцора? Вам нужно научиться танцевать, вам нужно обрести
опыт.
Одним из величайших танцоров нашего века был Нижинский. Люди были озадачены его танцем. Никогда прежде и потом на сцене не видели такого чуда. Были мгновения, когда Нижинский так растворялся в танце, что вся публика чувствовала, что танцор исчез. И случалось такое чудо: он начинал прыгать невозможно высоко, законы гравитации не позволяют брать такую высоту. И не только это: когда он начинал опускаться, то делал это так медленно, как будто мог этим управлять. Вопреки ожиданиям он не падал. Он опускался так медленно, словно не имел веса, словно был перышком или сухим листом, слетающим с дерева — совершенно не торопясь.
Его все время спрашивали, как это получается. И он говорил: «Если бы я хотел, чтобы так происходило, этого никогда бы не случилось. Я пытался и терпел неудачу. Когда я стараюсь, этого не получается. Мой провал обеспечен. Но когда я забываю себя в танце, когда я растворяюсь, тогда внезапно исчезает и мой вес. И я удивляюсь так же, как и вы, потому что это противоречит логике. Я больше не ощущаю притяжения. Я не пытаюсь медленно опускаться, это просто так случается. Когда меня нет, происходит чудо».
Нижинский понял бы слова Кабира о том, что никто не играет на флейте. Бог стал Своей собственной флейтой, Своей собственнойпесней, Бог стал Своим собственным творением. Он опустился в вас, в деревья, в камни. Бога нигде нет как личности. Он стал Своим собственным миром.
У лотоса нет корней, и в лампе нет ни фитиля, ни масла. Флейта поет песню, и никого за этим нет. Да, это нелогично. Но жизнь не обязана быть логичной. Логика — это человеческое достижение — жизнь обширнее ее. Кабир старается рассказать вам о своем опыте немотивированности — об опыте с чистой энергией, не являющейся
личностью. Когда вы войдете в Бога, вы войдете в Него не как в личность,
вы войдете в Него как поток энергии. Лотос цветет, но вы нигде не найдете его корней. Свет горит ярко, но нет ни масла, ни фитиля. Это только слова, только для того, чтобы обозначить, что лишь те, кто готов стать нелогичным, можгут войти в реальность. Логик будет бродить вокруг да около и никогда не доберется до сердцевины реальности, потому что сердцевина реальности абсурдна. Она не следует логике, не согласуется ни с какой философией. Она просто есть, это парадокс.
И медитация означает проживание этого парадокса. Стать саньясином значит отбросить логику, войти в нелогичное. Если вы движетесь
логично - вы движетесь в людском мире. Если вы уцепились за логику - вы остаетесь на поверхности. Вы можете сплести из логики прекрасные философии, но они будут мертвы, они никогда не оживут. Жизнь нелогична. Чем глубже вы во что-то входите, вы непременно наталкиваетесь на абсурд, потому что центр абсурден. И хорошо, что он абсурден. Логичная вещь будет жалкой вещью: в ней не будет ни великолепия, ни тайны. Только в нелогичном есть загадка, только нелогичное может быть таинственным. И только нелогичное прекрасно, великолепно.
Познал я звуки экстатичной флейты, но чья та флейта я не знаю.
Коун мурали-шабд сун ананд бхайо.
Откуда она? Кто играет на ней? Меня охватывает восторг, говорит Кабир, но это исходит из синевы, из ниоткуда. Я не могу найти источник, не могу указать, откуда она, с какой она стороны, кто изливает на меня это блаженство. Но приходит великое блаженство. Какая разница, откуда оно? Какая разница, играет кто-нибудь на флейте или нет? Эта песня прекрасна, эта песня так впитывается, что опьяняет, и нет смсыла беспокоится об этом. Сколько у Бога рук — тысяча, две или четыре, как Он выглядит: как писали Его христиане или индуисты — все это не имеет значения, все это относительно, вовсе не в этом дело.
Когда на вас изливается блаженство, когда облако неизвестного
проливается на вас, когда вы увидели свет, тот вечный свет, тот нескончаемый свет, которому не нужно ни масла, ни фитиля ... и когда вы увидели цветущий лотос без корней в земле, цветущий и не имеющий корней... Чтобы показать парадоксальность реальности, Кабир выбирает эти метафоры.
И в лампе, что горит ни фитиля, ни масла нет. И водоросли
цветут, ко дну не привязавшись.
