переменная облачность

Итак, полдень всё ближе. Полигон огорожен так, чтобы наружу было нельзя попасть никаким путём, а внутри выстроена хаотичная система стен и перегородок, как полагается по традиции, совершенно случайная и уникальная, сгенерированная компьютером на основе текущего положения звёзд. Зрители в нетерпении и ажиотаже перебрасываются сообщениями, готовясь к началу трансляции в высоком разрешении со всех камер, установленных в лабиринте и недоступных для просмотра участникам охоты. Из доступных - только две, они же работают уже второй десяток минут, позволяя наравне со зрителями разглядеть стоящего на другом конце полигона противника обоим - и человеку, и зверю. Оба выглядят внушительно, демонстрируя наработанное за годы тренировок - нагромождения мускулов, чёткость стойки и надменное, неподвижное выражение лица. Человек более высок, зато зверь коренастее и шире, стоит, больше пригнувшись, едва заметно покачиваясь на двух напряжённых ногах, готовый в любую секунду сорваться с места по сигналу. У участников - ни верхней одежды, ни оружия, тоже неотъемлемая часть традиции. Между лопаток у каждого из них светится ещё одна часть: продолговатый шестигранник - имплант, небольшой, сантиметра два в длину, но заключающий в себе последние слова техники, позволяя получать над телом кратно больше контроля и невероятно ускорять реакцию за счёт прямой связи нервов, ведущих к мышцам, с областью мозга, отвечающей за принятие решений во время охоты и тренировок.
Рой летающих роботов ловко завязывает глаза сначала человеку, затем и его сопернику, плотной синтетической тканью, не пропускающей света - предпоследний подготовительный шаг. Последний зрители увидят только на экранах трансляции, в формате загоревшейся надписи, сигнализирующей о том, что импланты отключают их обладателям самоопределение, не просто уравнивая их в возможностях, но вообще лишая возможности понять, кто из них охотник, а кто - дичь. Тому, кто до этого момента осознавался зверем, испытать такое позволяет наличие начального уровня развития разума; его сородичам оно же позволяет наблюдать вместе с людьми охоту и болеть за своего. Отключение же и служит сигналом к началу охоты для самих участников, стартовым пистолетом, по хлопку которого нужно срываться с места и пытаться угадать в незнакомом лабиринте местоположение противника раньше, чем он угадает твоё. Тот, кто почует свою жертву раньше, находится в заведомо выигрышном положении: он вознаграждается несколькими лишними драгоценными миллисекундами, которые можно потратить на то, чтобы просчитать конфигурацию перегородок вокруг и меньше рисковать быть впечатанным во внезапно появившуюся стену или какое-то другое препятствие.
Наконец сигнал получен. Трибуны восторженно вопят, получая усиленную нейроинтерфейсами картинку напрямую в мозг, мысленно делая ставки и предсказывая детали охоты - кто первый наткнётся на врага, для кого эта стычка станет большей неожиданностью, удастся ли после первого столкновения разорвать дистанцию, давая дополнительные шансы проигрывающему? А после какого по счёту уже не удастся? Сами бойцы тем временем гибко скользят по лабиринту, обтекая препятствия, анализируя обстановку и полностью забыв про всё, кроме творящегося действа. Нужно быть максимально скоординированным, цена ошибки - жизнь. Охота не завершится, полигон не откроет ворота, а роботы не снимут повязку с победителя до тех пор, пока имплант проигравшего запитывается его жизнью. Поэтому охотники подходят серьёзно в том числе к тренировкам, ведь если тебя выберут для ритуала - пути обратно уже не будет. А ритуал нужен всем, какой же год без охоты?
Повязка на самом деле не мешает, а даже упрощает задачу. Посреди кромешной темноты загораются два прерывистых огонька едва теплящихся сознаний, полностью занятых боем, но поскольку фоном для них служит трёхмерное чёрное полотно, видно их довольно отчётливо. Даже удобнее, чем зрителям, хоть для них картинка и красивее, с текстурами-то. Огоньки ведут свой танец, медленно, но неуклонно сближаясь, прощупывая путь друг к другу. Два упругих мускулистых тела повторяют движения огоньков, не смея отклониться от путеводных нитей. Слаженно и чётко, будто по нотам, доверяясь сознанию. Сознание же выписывает всё более сложные пируэты по трёхмерной чёрной карте, то сходясь, то дразняще отступая от вражеского, будто бы тоже следует незримому срежиссированному ритму... хотя какое "будто бы".
- Понимаешь ли, дорогой друг зверь, - издевается чужеродный голос в разуме дичи, играясь, - самосознание нам, конечно, отключили... первично. Только вот отличие у наших имплантов есть. В одном передатчик, а в другом приёмник, ясно тебе? Конечно, тебе никто не сказал бы об этом ни на какой тренировке. Весь ваш род, вся раса... ничего не знает о том, как охота происходит в действительности. Неужели ты думал, что мы будем идти на такой риск? Вспомни, когда в последний раз человек проигрывал зверю на охоте? Не помнишь? То-то же. Даже жалко тебя слегка. Мне, понимаешь, мне тебя жалко! А вот ты меня тоже пожалел бы. Мне за двоих приходится отыгрывать, двумя телами управлять, а одно ещё и удалённое... покамест, ха-ха. Знаешь, как это сложно? Твой хлипкий разум точно не справился бы с таким, зуб даю. Ничего, недолго уже осталось, скоро начнётся самое интересное, познакомимся поближе, так сказать, физически, раз уж виртуально я у тебя в жилище вроде как хозяин теперь. Скоро всё закончится.
Закончится и правда скоро. Охота редко длится дольше часа, разве что если охотник совсем изверг и хочет подольше поиграть с жертвой, ну или откровенный нарцисс и стремится покрасоваться своими физическими умениями. Но таких мало, на охоте куда важнее умения и способности ментальные, держать под контролем два организма, и не просто держать, но и натуралистично, копируя поведение оригинальной жертвы, разыгрывать представление в двух лицах - работа поистине тяжёлая, но очень творческая и интересная.
Происходит первое столкновение, первый выверенный удар, и трибуны взрываются овациями.