мой мир - большая свалка, но я плачу налоги

"Подрастешь - поймешь" говорил он. Бросался фразами и цитатами драматургов и философов. Кант, Локк, Макиавелли..
Играл со мной: показывал Москву частенько (если вы понимаете о чем я, не в прямом смысле), учил приемам каких-то там единоборств на мне же (и не помню уже каких , просто помню , что было больно). Брал меня за подбородок и тер его об свою щетину. Мне весело было, пока у меня не натиралась и не краснела кожа.
"Пойдем прогуляемся, а то мамаша разоралась опять." - предлагал он. И я, конечно же , соглашалась. Редко мне попадается такая удача - прогуляться с ним и поговорить. И я предвкушала интересный открытый разговор, по душам. Отец и дочь. К тому же у меня в том возрасте (ну 6 - 11 где-то) было много вопросов. Я хотела узнать мир, узнать ВМЕСТЕ С НИМ, чтобы он показал мне его. Во мне горело безумное количество увлекательных перспектив. Но во время прогулок он окончательно доходил до кондиции и мне приходилось почти на себе отводить его до дома. Там и речи не шло о родственном общении наедине. Нет, он конечно что-то мне рассказывал, но я не понимала, о чем он. К тому же я думала тогда совсем о другом. Мои мысли были полностью сосредоточены на жгучем чувстве стыда перед окружающими, которые оглядывались и перешоптывались, когда мы проходили мимо, и смеялись нам в след. Ну и еще у него речь становилась несвязная и абсолютно бессмысленная. Поэтому я забывала про мечты о разговорах, и начинала мечтать поскорее спрятаться в комнате, туалете или, на крайний случай - в шкафу . (кстати именно крайних случаев было дофига.) Спрятаться от этого чувства - стыда.

Еще он как то решил поиграть в шахматы. Но не со мной, с друзьями и попросил их у меня. Я была рада такому вниманию, конечно я отдала ему эти шахматы (их мне родители на день рождения подарили), и за одно спросила , можем ли мы потом С НИМ ВДВОЕМ поиграть.
"Конечно, солнышко" - ответил он и ушел.
Стоит ли говорить о том, что мы не поиграли с ним в эти шахматы. Я их с тех пор вообще таки не видела. Но зато он накупил много жвачек под названием "Аэроволны" и принес домой тазик, чтобы нам было где мыться.Правда, мама почему-то его за это отругала. Я так и не поняла почему.


А еще , мы как-то ходили с ним в гости к моей подруге. У нас все было почти одинаковым - у нас были папы, которые дружили между собой, и родились мы с разницей в день. Как раз тогда было ее день рождения, помню мы смотрели салют, а она говорила, что это в честь нее салют. И я восхищалась ею и думала : "Какая же она популярная."
Потом мой папа снова стал не адекватным и папа подруги его прогнал. И он ушел - почему-то без обуви, в носках. Я так и не поняла почему он ушел, и почему он меня оставил. Но помню, что мне было обидно и стыдно. Ту ночь я провела в жадном ожидании завтра, чтобы вернуться домой, и принести папе обувь. Чтобы он не замерз, ибо январь, метелица.

"Буэ-бу-пе-ахслаопрвщхскромлихзскащсх" - говорил он , распластавшись вдоль прохода, в общественном транспорте. Мы еще тогда с мамой старались делать вид, что мы его не знаем. Хотя меня мучила совесть, я бы его и подняла бы, только не знала как, да и к тому же мне было ужасно стыдно за него и за себя. Когда мы вышли из автобуса, я тогда немного расстроилась.


"Будешь пиво?" - говорил он.(мне было 4.) Мама запротестовала и поругала. А он сказал, что она мымра, и вообще медичка.
"Ноги кривые, но замуж сойдет" "Классная телка" - говорил он , совсем недавно, года три назад, когда я в последний раз его видела.
"По нехоженным тропам протопали лошади, лошади" - напевал он , когда я проходила мимо. Надо сказать он много знал стихов и песен.
"Ты еще девочка?" "Надя! А она опять блюет, говорю беременная она. "
"У нее какой-то Дима в телефоне."
"Тебе опять Дима написал?"
"Ты , походу, масульманка, они тоже весь день не жрут, а на ночь наедаются."
Ну и т.п. и т.д.
Ну это когда по пьяне, естественно.
А обычное его состояние - редкое и , ну совсем не разговорчивое. Оно у него книгачитающие и молчаливое; задумчивое и грустное.
В такие периоды все мои попытки с ним заговорить моментально присекались.
"Отвяжись"- говорил он. "-Я не знаю", "у матери спроси" - говорил он. "Не начинай, мне и так тошно" - говорил он.

Он сидел в очках и читал. Или лежал в очках и читал. У меня до сих пор его очки остались,( только я стекла вытащила, слишком тяжелый минус, я хотела сфоткаться типа я бизнес-вумен. Саша видел.) )
Он читал. Читал и читал. Читал много, читал с большой периодичностью. Вдумчиво, нахмуря брови и сморщив лоб - видно было , что он вовлечен в сюжет. Очень вовлечен.

А еще, он говорил о жизни, что-то о философии . Но совсем немного. Чаще всего на все мои философские вопросы он отвечал одинаково: "Подрастешь - поймешь".


А были еще вылазки на природу. Он ее любил. Природу. Он брал меня , и мы ловили рыбу на Иртыше. Помню, как поймала черепаху - в самый первый раз , как взяла в руки удочку. Он сказал , что можно сварить черепаший суп, но я не позволила и быстренько отпустила ее обратно в воду.

Еще мы собирали грибы.
Он показал мне много красивых мест.
Он рассказывал мне про животных и птиц, которые обитают в этой местности.
Он водил меня в зоопарк и рассказывал про каждого животного. Так увлеченно и красочно, а я с удовольствием слушала, и часто задавала дополнительные вопросы - ловила момент.

Он писал мне письма, когда мы уехали от него. Он писал, что очень меня любит , и я единственный родной ему человек на всей земле.
Рассказывал, что зимы были холодные, но он пережил, хоть и отморозил щеки до черноты.
А я ему отвечала, писала ему письмо с чувством счастья. Я дорожила им, и то, что он со мной говорит. В письме.
Я его тоже люблю и не хочу чтобы он пил. Хочу чтобы он приехал и у нас все было хорошо. Вот , что я пишу.
Ставлю дату, сушу письмо феном и запечатываю конверт. А потом прячусь в шкаф и плачу. Ну так, немного, совсем чуть-чуть.

А когда дождалась, были "лошади" и "телки", как я выше писала. Были издевательство и травля , зато мама с папой к тому подружились. Они стали частенько пить вместе чай на кухне и разговаривать.. Папа говорил, что я не закончу колледж, мама говорила , что у тебя за сыпь на бедрах? У тебя трипер, сифилис, СПИД.?
Еще они стали обо мне заботиться. К примеру. Как-то раз я пришла домой и расстроилась, что ничего не сбылось, о чем он писал в письме. О чем я мечтала в письме, которое ему писала. Вообще ничего. А они меня успокоили.. аминазином в попу. И я успокоилась. Только потом было больно. Нет, не попе. В груди.



В общем , мама с ним развелась, и он уехал куда-то работать, вроде близ Черного моря. И с тех пор я его не видела. И не хочу. Ни капельки.