Почему перестали восхищаться Анфиской? У вас другой объект обожания появился?

Вот с такой надписью на майке шла сегодня девушка мне навстречу. Неоднозначно. Интересно, люди, носящие майки с надписями, специально хотят поделиться своим настроением со всеми? Или им просто все равно. Рисунок на майке был примерно такой

Пока я пишу, ты наверное под землёй, сидишь в металлической коробке, что несётся в бетонной трубе. И ты так к этому привыкла, что не обращаешь внимание на станции и объявления остановок. Даже люди сливаются в безликую массу, кроме тех немногих, кто вдруг перехватывают твой взгляд. Но их, наверное, немного и запоминаются ненадолго. Они тоже видят безликую массу.
Я тоже не замечаю машин, что вокруг меня, только запоминаю светофоры, что поменялись на красный в самый неудобный момент, когда я хотел проскочить, чтоб опоздать не на 20 минут, а на 18.
И совсем не жаль, что эти мгновенья жизни прошли впустую. Ведь сегодня же будут новые мгновенья, которые мы также растранжирим.

Веди откуда хочешь речь!
Где Ты — к чему мне знать!
Последний из Твоих предтеч,
я буду вслепь Тебя стеречь,
не течь к Тебе, а ждать.

Райнер Мария Рильке.

Душа человеческая жива до тех пор, пока способна откликаться и чувствовать свое родство с тем Настоящим, что лежит в основе Мироздания и щедро рассыпано вокруг нас, вопреки известной заповеди о метании бисера… Внутренний взгляд вдруг выхватывает в серой действительности какую-то вспышку искорки Настоящего, мгновенно очищающего и обновляющего душу от абсолютно любой скверны. В такие миги приходит отчетливое предчувствие бессмертия, даруемого Любовью, единственной настоящей реальностью нашего бытия…

Раньше, я пытался нравиться девушкам. Был вежлив, услужлив, тактичен. Мне казалось, главное мое достоинство – это чувство юмора. Со мной было весело. Понравившуюся девушку я просто боготворил. Мне казалось, главное в отношениях – искренность. На коротком промежутке времени, это вполне прокатывало. Начало отношений всегда прекрасно. Но, как выяснилось в процессе моей семейной жизни, а как оказалось, девушка мне в пару досталась совсем не простая, я ничего особенного из себя не представлял, как мужчина. Я долго не мог понять суть ее упреков. Не мог понять, как можно не хотеть меня. Она меня во всем устраивала. Даже более чем. Я всегда хотел ее. А она меня нет. Я не понимал тогда разницы между мужчиной и женщиной. Мне какзалось, она просто не любит меня. Я был глупый и доверчивый. Я пытался изобретать велосипед в постели. Исполнял любую ее прихоть. Но это не работало. Я злился на нее, но еще больше – на себя. Мы начали ругаться. По разным причинам, но я понимал, что настоящая причина в постели. Она часто упрекала меня в том, что я не мужик. А до меня не доходила суть претензий. Секса у нас не бывало по нескольку месяцев. Потом мы мирились, и пару месяцев, вроде, все было хорошо. А потом по новой. Я не изменял ей, даже не думал об этом. Она мне тоже. Но я прекрасно понимал, что не могу сделать ее счастливой, не могу дать ей то, что ей нужно. В основном, мы везде были вместе. Но иногда, она развлекалась с подругами без меня. И до меня потом доносились разные слухи, мол она «вешалась» на того или другого. Я с ума сходил от ревности. Иногда она искала причины наших постельных проблем в себе. Но дело было, действительно, во мне. В общем, что бы я ни делал с ней, все было не то. И я уже почти поверил, что я не мужик. Мне было очень плохо от этого. Она делала мне невыносимо больно своими упреками. Совсем не церемонилась. Я задерживался на работе и пил один. Мне не хотелось возвращаться домой…Проблема была в том, что я верил ее словам, и пытался делать все так, как она считала нужным. Как-то, она в очередной раз, очень сильно меня унизила. Просто с дерьмом смешала. Потом расскажу эту историю. Это было в день годовщины нашей свадьбы. Мы серьезно разругались. Она не понимала, насколько сильно обидела меня, какую боль мне причинила. В конце концов, я дал ей пощечину. Мне просто хотелось тоже сделать ей больно. Этой ночью я не спал. Много думал. Я был рад, что, наконец, сделал это. Мне полегчало. Будто измученный жаждой, я наконец сделал первый, самый желанный глоток воды. Я понял что обманывал себя, сдерживал и подавлял свои желания и эмоции. И я решил, впредь, никогда не врать себе. И поступать только так, как считаю нужным. Я после расскажу, чтоб было понятнее. Она начала меня бояться. Не разговаривала со мной совсем. Спали мы в разных комнатах. А я совсем не чувствовал себя виноватым. Дома я почти не бывал. Только ночевать приходил. Иногда оставался у брата. Как-то, я в очередной раз, зашел к брату после работы. Задержался до ночи. Она позвонила мне и сказала, чтоб домой я больше не приходил. Как я мог не прийти после этого? Пришел. Стучал, звонил в дверь, звонил на все телефоны. Она в итоге их поотклучала, и оторвала дверной звонок. Я даже пытался вызвать милицию, но там сказали, разбирайтесь сами. Домой я так и не попал. Никогда в жизни я не был так зол еще. Я ночевал у брата, а утром, собрал все свои вещи и ушел от нее. Возвращаться я не собирался. Немного отойдя, написал ей прощальное письмо. Она мне не ответила. Я был зол на всех женщин в мире. Через пару недель, мой друг развелся, и мы решили вдвоем это отметить. Мы шатались по разным злачным местам. Он просто хотел напиться, а мне, вдруг, в 2 часа ночи, срочно захотелось бабу. Мы пошли гулять по улицам, в центре города. И нашли. На лавочке в парке сидели две подружки. Очень даже симпатичные. Мы подсели к ним. Леха еще знакомился, а я уже во всю целовался со своей. Я не знаю, как так, еще и пяти минут не прошло. Мне просто все было пофиг. Она пыталась отбиваться, говорила, что дома муж и ребенок. Я говорил: конечно, я все понимаю! И продолжал. Минут через десять она сдалась. У Лехи дела шли не так хорошо, но его барышня тоже поехала с нами в гостиницу. По дороге, мы еще прикупили фруктов и вина, но это не пригодилось. Свободным оказался только номер люкс. Мы разошлись по разным комнатам. Не знаю как Леха, а я совсем не церемонился… Я трахал ее 4 часа без остановки, но так и не смог кончить. Мы были на кожаном диване. Я стер коленки в кровь. Барышня была в восторге от меня. Просила номер моего телефона-я не дал. Но она все-таки уговорила, записать ее номер. Хотя, я знал, что никогда не позвоню. Утром мы с женой должны были подавать заявление на развод. Я, конечно, все проспал – она без меня все сделала. Подобную беспринцыпность я позволил себе впервые в жизни. Но мне это понравилось. С тех пор не церемонился с девушками. Делал то, что считал нужным, и они сдавались. Лешка, мой друг, парень видный, и пользуется успехом у девушек, но он просто охреневал от меня. Я, порой, если честно, тоже. Жена моя, тем временем, рассказывала подругам про меня разные гадости, и они дружно смеялись надо мной. Вскоре, слухи о моих похожениях, дошли до жены. Она начала звонить мне по ночам. Рыдала. То орала на меня, то уговаривала вернуться. Я ее быстро и грубо отшивал. Как-то утром, она явилась ко мне на работу. На нее было больно смотреть. Выглядела она жутко замученной обессиленной и изможденной. Чего она только не делала, чтоб я дал ей еще шанс. За что только прощения не просила. Как только не унижалась. Я, вдруг, оказался для нее, самым лучшим на свете, во всем. Я не поддавался. У меня на тот момент была 17-летняя девочка, и мне с ней было хорошо. Я орал на жену, говорил что она мне нафиг не сдалась, что я охрененно счастлив без нее. И я не врал. Она, за нашу совместную жизнь, причинила мне столько боли. Я воспринимал ее как болезнь, от которой недавно излечился. Но жена моя сдаваться не собиралась. Достала нож. Угрожала что убьет себя, убьет меня, убьет всех моих баб. Она вела себя как безумная. Сказала, что ночью была под дверью моей квартиры. Вдруг, я понял, что жутко ее хочу. Она так боролась за меня, что я даже восхищался ей. В конце концов, я поцеловал ее, и она успокоилась. Я сказал, что подумаю. Только так мне удалось ее выпроводить. Опущу детали, но через месяц, примерно, мы начали встречаться. Чего я только с ней не делал. Она была счастлива даже от моего взгляда в ее сторону, но взглядом я не ограничивался. В постели у нас все было прекрасно. Хотя мы делали это где угодно, в подъздах, в гостях, у меня на работе, в туалетах, на улице, на балконе. Постель была последним местом для секса. Она была без ума от меня. Она стала такой послушной и покладистой. Правда, если секса не было, хотя бы 2 дня, она начинала жутко беситься. Просто в зверя превращалась. Жутко ревновала меня. Обвиняла, что я был и с той и с этой. Это было совсем не так. Я не изменял ей. Но не спорил, это было бесполезно. Успокоить ее можно было только одним способом. Что я и делал, до поры. Однажды я сильно заболел. Дней десять я лежал в постели. Секса у нас, конечно, не было. Я был просто без сил. Чего я только не наслушался за это время. В итоге, мне стало так противно от нее… еще пол года мы как-то прожили, и я ушел окончательно. В общей сложности, мы прожили ровно 2 года, с моего возвращения. Когда мы расставались, она сказа мне, что я самый необыкновенный из мужчин. Правда после долгих криков, и уговоров меня остаться. А я, в свою очередь, очень благодарен ей.

Я хорошо помню своих родителей лет с пяти, примерно. Они тогда были моложе чем я сейчас. Этот факт приводит меня в ступор. Я стал старше своих родителей…
Я и сейчас вижу их молодыми, красивыми, яркими. Они казались мне всемогущими. У них было право позволять и запрещать, хвалить и наказывать. Было право не отвечать на вопросы, право быть занятыми «важными делами». Мама была для меня идеалом женской красоты. В детском саду я влюбился в девочку, с волосами, как у моей мамы… Отец был моим героем. Он был строиным, длинноволосым брюнетом с рыжими усами. Его фигура и жесты и сейчас кажутся мне самыми мужскими. Я хотел бы быть похожим на него. Он выглядел как рок звезда. Высокий, широкоплечий, уверенный. С огромной связкой ключей и разными интересными штуковинами на них. Он запрещал трогать ключи, но я тайком доставал их из кармана куртки. Это было сокровище для меня. У него всегда были брюки или джинсы в обтяжку, и кожаная куртка. Еще была серая шляпа. Он талантливый и разносторонний человек. Все мои таланты от него. И он был очень загадочным. Вкус к музыке нам с братом привил тоже он. Помню, как однажды вечером, открылась входная дверь, и вошел папа, держа в руках бабинник «Илеть 110», вроде. А вслед за ним, два мужика занесли в дом две огромные колонки, похожие на те, что стоят по углам сцены на концертах. Отец – страшный меломан. Он и сейчас ходит с плеером. И слушает он только «правильную» музыку. Мама не любит музыку. Из-за этого дома всегда были скандалы. Скандалы были и с соседями. Музыка не играла на полную мощность никогда, поскольку, даже на трети звука, начинали дребезжать стекла в доме. Мы с братом гадали, когда же они треснут. Не треснули…Еще в доме был проигрыватель для пластинок, кассетный магнитофон, светомузыка. На стене в комнате висел огромный постер «Deep purple» и плакат с Майклом джексоном. Отец выписывал бабины по каким-то секретным каталогам. Это было таинство. Даже для него самого, поскольку мама всегда была против его увлечений. Абсолютно всех. Отец мой вовсе не алкоголик и не наркоман. Но я точно знаю, что он и сейчас регулярно покуривает «травку». Помню его рассуждения о том, что некоторые важные и интересные «вещи» можно создать, понять или увидеть, только будучи под кайфом. Я с детства находил припрятанные в разных местах «волшебные самокрутки». Но у меня никогда не было соблазна попробовать самому. Маме я не говорил об этих находках. С отцом тоже не обсуждали этого. Сам я никаких наркотиков никогда не пробовал. Отец всегда был работягой. Его ценили на производстве. Даже писали о нем в газете. Он поднял какой-то бунт на заводе, во время перестройки. Есть газетная вырезка с его фотографией. Есть вырезка, где упоминается и мама. Есть даже статейка и с моим именем. Я еще много интересного могу рассказать об отце, но пока, немного о маме. Мама была послушным ребенком. Её никогда не ругали и не наказывали. С детства могла сама о себе позаботиться. Училась отлично. Поступила в медучилище во Владивостоке. Отец ухаживал за ней с седьмого класса школы. Насколько я знаю, он всю жизнь любит только её. Любит и ненавидит. Мама была умница, красавица и хохотушка. У нее было много поклонников. Отец тоже звездил. Он был сорвиголова. Прозвище у него было «Рыба» или «Хек». У него были проблемы с законом. Было время, к нему регулярно приходили незнакомые люди. Это вышедшие на свободу, обращались за советом, как жить дальше…Отец в тюрьме не был. И на сколько мне известно, ничего страшного он не совершал. Хотя у него много тайн. Так вот, он тоже перебрался вслед за мамой во Владивосток, устроился на завод. И им вот-вот должны были выдать там квартиру. Но мама вдруг серьезно заболела. Она превратилась просто в скелет. Не было никакой надежды, она лежала в больнице и даже не вставала. Врачи не могли поставить диагноз. В лечение, они прописали молитвы, красное вино и разные диковинные тогда фрукты. Отец молился день и ночь. А дед, мамин папа, будучи маленьким начальником на железной дороге, каким-то чудом, умудрялся доставать все, о чем говорили врачи. Мама выжила. Ей сказали что она никогда не сможет иметь детей. Первый ребенок родился мертвым. Я узнал об этом в 15 лет, когда сидел в очереди в поликлинике с гастритом, и от скуки читал свою больничную карту. После болезни мама очень изменилась. У нее не стало друзей, она перестала быть легкой и веселой. Она озлобилась на папу, считая, что в ее выздоровлении совсем нет его заслуги. Все эти подробности я узнал из регулярных скандалов… Мама – человек упорный и пробивной. Но ни у отца, ни у матери нет умения зарабатывать деньги. Я с детства слышу, что счастье не в деньгах. Правда, в чем же, все-таки, счастье, они тоже не знают…
В школе, я писал сочинение о них. О своем отношении к ним, к моим родителям. Задание было, написать сочинение по фотографии. Учительница призналась, что плакала, читая его. Ей хотелось бы, чтоб ее дети относились к ней так же.
Я всегда точно знал, что родители меня любят. Это дорогого стоит.
Лет в 16 я стал видеть в них неудачников. Юношеский максимализм и всё такое. Я упрекал их, что они ничего не добились в жизни. Мама всю жизнь работает медсестрой, а отец простой рабочий. Хотя и незаменимый порой, но в деньгах его ценность никогда не выражалась. Упрекал в отсутствии счастья и покоя в доме. Упрекал, что будь они сами успешней, у нас с братом тоже было бы больше шансов чего-то добиться. Упрекал, что они нас не правильно воспитали. Были моменты, я их стыдился… Думаю сейчас, как я мог?! Но было и такое…я столько боли им причинил, а они всегда были со мной. Не смотря ни на что.
Когда родилась Ульяна, я увидел родителей совсем другими глазами. Я сам стал родителем. Это многое менят в человеке. Наконец, на свет появился кто-то, чья жизнь для тебя дороже собственной. Во мне появилась нежность. Я стал мягче, и в то же время сильнее. Внутренне. Я стал увереннее. Многие вопросы нашли свои ответы. Я нашел оправдание всем их поступкам. Думаю, я даже смог взглянуть на себя их глазами. Я зауважал их. Я даже восхищался ими. Их терпением и великодушием. И меня радовало, что теперь мы можем общаться с ними на равных. Я вспомнил моменты, когда они жертвовали собой, свими интересами, ради меня и брата. И оценил их поступок. Я гордился ими. Я чувствовал благодарность. До слез. Мне хотелось говорить им об этом. Я был в восторге от них. Просто как от людей. Таких же, как и я.
Они у меня очень добрые люди. С обостренным чувством справедливости. Мама в обычной жизни жуткая трусиха, но было много случаев, когда она была настоящим героем. И это были реально опасные моменты. И она делала то, на что никто вокруг не мог решиться. А она делала это быстро, точно, без соплей и сомнений. Я горжусь ими обоими. Пускай великих достижений у них нет, но они живут точно не копеечные жизни. Они уникальные люди. Это объективный факт. Жаль только, что они сами этого не видят в себе. Хотя, так и должно быть. У обычных героев…

Не знаю,есть здесь такие люди.или нет. Мне 36 лет я до сих пор стеснительный и поэтому до сих пор один. На улице не могу подойти к девушке и познакомиться не могу найти друзей. Я так устал от этого. И во всем виновата это гребенная воспитание которым меня просто затрахали. Тут меня некоторые осуждают, говорят что я не люблю стариков. Дело в том что в детстве и не только мать с отцом водили меня по таким обществам тетки и дядьки которые мне никогда не были интересны. И из за этого я мучаюсь. Представьте парню 25, новый год а он проводит его в обществе скучных теток и дядек. Я устал и накипело.

Не знаю,есть здесь такие люди.или нет. Мне 36 лет я до сих пор стеснительный и поэтому до сих пор один. На улице не могу подойти к девушке и познакомиться не могу найти друзей. Я так устал от этого. И во всем виновата это гребенная воспитание которым меня просто затрахали. Тут меня некоторые осуждают, говорят что я не люблю стариков. Дело в том что в детстве и не только мать с отцом водили меня по таким обществам тетки и дядьки которые мне никогда не были интересны. И из за этого я мучаюсь. Представьте парню 25, новый год а он проводит его в обществе скучных теток и дядек. Я устал и накипело.

Еще одна хорошая история. Это был конец первого года обучения в техникуме. Я уже был женат, и полгода назад у нас родилась дочка. Мой Улюнчик. Учиться было интересно, но на занятиях я бывал редко. Жутко не высыпался из-за маленького, большого счастья. Еще и работать нужно было, а на мою специальность не было заочной формы обучения. Учился я хорошо, но до стипендии не дотягивал. Я был на порядок старше одногруппников. Возможности познакомиться с ними ближе не было. Я держался особняком, но меня уважали. Дали мне прозвище «BIG BOSS», не знаю почему. Из-за пропусков появлялись долги, которые нужно было отрабатывать.
Идет соревнование по волейболу между группами. Я должен, за прогулы физкультуры, делать фотографии матчей для стенгазеты. Команда моей группы сыграла уже 2 матча, и оба продула. Нужно сказать что ребята, пацаны в смысле, в нашей команде, были неплохие, но простые. Не наглые, не забияки, не гопники. Я пришел на третий матч. На скамейках немало болельщиков, но нет никого, кто болел бы за нас. Я люблю спорт. Сам играю, правда, в баскетбол. Ребята из команды противника пытаются выиграть матч еще до его начала. Слышны грязные словечки в адрес наших. Публика поддерживает своих. То и дело слышны крики, типа: «Вася чмо!», «Дима фуууу!», «лошары», и другие, похуже. Вижу, мои пацаны стушевались. Меня это закусило. Я начинаю громко поддерживать их. Кричу: «Вова, давай!», «Вася- молоток!» и тому подобное, даже если у них что-то не получается. Я единственный из болельщиков, кто не сидит на скамейке. Я хожу по залу, вокруг площадки, так что меня видят и слышат все. Часто я слышу разные, далеко не лестные отзывы в свой адрес, насмешки, даже угрозы. Но все они у меня за спиной, и это еще больше меня распаляет. Иногда я отвечаю обидчикам лично, но в основном, не реагирую. Если честно, мне страшновато, я не знаю, вступятся ли за меня мои парни, если вдруг сказанные в мой адрес угрозы, окажутся не просто словами. Но я гоню прочь эти мысли. Я хочу, чтоб мы в честной борьбе все им доказали. В перерывах я собираю своих пацанов вместе. Хлопаю их по задницам, хвалю и подбадриваю.
Пацаны выиграли эту игру. По окончании подбежали ко мне. Их глаза горели. Они узнали вкус борьбы и победы. Это было здорово! Они горячо благодарили меня за поддержку, и уговорили приходить на следующие игры. Я согласился. Это был яркий момент, но на улицу мне выходить было…Не то, чтоб я боялся, скорее – опасался. Но все обошлось. Никто не сказал мне больше, не слова. А многие, потом, даже стали здороваться и жать руку.
Наша команда выиграла все последующие матчи, и заняла почетное второе место. Ребята получили грамоты. А для меня выбили какую-то, то ли премию, то ли стипендию. Для этого написали какое-то заявление директору. Я узнал об этом примерно через месяц. Было чертовски приятно.

История из детства. Мне три года. Новогодний вечер перед новогодней ночью. Мама и папа вместе с гостями, за столом, на кухне. Гости пришли без спиногрызов, а мой младший брат родится только через полтора года. Так что я единственный ребенок в доме. В гостинной стоит огромная елка. Самая верхняя веточка, на которую надета звезда, согнулась под тяжестью потолка. Я совсем не мешаю празднику родителей, так как все время кручусь вокруг елки. Дело в том, что почти под самой макушкой, висит мое заветное сокровище. Красный стеклянный дед мороз. Почему-то, я очень любил его. Эту игрушку специально повесили высоко, чтоб я не достал. Взрослые на кухне едят, пьют, звенят рюмками и бокалами, громко разговаривают и смеются. И все были бы довольны и счастливы, если бы не жуткий треск и грохот, вдруг раздавшийся в соседней комнате. Тут, конечно, началось: вопли, крики, охи, ахи, и все бегут на шум, толкая друг-друга. Виновницей переполоха оказалась елка, которая, по неведомой пока причине, решила упасть. При этом она умудрилась уткнуться верхушкой в штору, закрывающую окна, сорвав ее с петель, и удобно улеглась, согнувшись о подоконник. Ну, с причиной шума, слава яйцам, разобрались. На повестке дня оставался еще один вопрос: где же Коля? Коли нет под елкой, Коли нет в кухне, нет в ванной, нет в уборной, нет в спальне…а все потому, что Коля стоит за оставшимся висеть на петлях, уголком оборваной шторы. А вот вопрос тебе: угадай, что было у него в руках?